После этого Дзюн ушёл по своим делам. Мало кто знал, куда он уходит, разве что только Кента, но он сильно не распространялся об этом. Но если подумать, и скрывать тут было нечего, ведь он всего лишь уходил на работу, в небольшой магазин электротоваров в соседнем районе, где работал продавцом-консульнтантом. Должность непыльная, но малооплачиваемая, что не мешало ему существовать на эти несколько десятков тысяч иен в месяц. Неплохо было бы и познакомиться с такой загадочной личностью поближе.
Он жил в маленькой комнатушечке на самом верху одного из высотных зданий, где обычно и живут такие, не нашедшие себе постоянного пристанища. Хотя и в эту комнатушечку он заходил редко, больше времени проводя с группой, или на работе, или (совсем иногда) на учебе в захолустном колледже на окраине города, когда делать было совершенно нечего или когда надо было за него платить.
Очень часто у него ночевал его друг, Кента. С ним он познакомился ещё в средней школе. Тогда они и взрастили идею создать группу, но долгое время были её единственными участниками, так что и аудитория ограничивалась только учениками школы.
Но всё изменилось, когда они встретили Мио. Уж он-то умел всё организовать и сделать. Играя на синтезаторе, он стал считаться неформальным лидером группы, хотя Кента и продолжал довольствоваться частичкой этой власти. Это было в средней школе, когда все бесшабашные действия и поступки хочется совершать и тебе мало что за них грозит. Потом к ним присоединился Томору. Точнее они его переманили из другой группы. Вот только в одном была проблема – ни один басист, сердце группы, не мог удержаться в группе более двух недель. Но это уже отдельная история.
А потом Мио ушел, практически бросив их на произвол судьбы. Его поступок в полной мере расценивали как предательство, с чем можно было согласиться на сто процентов. А ему всё было безразлично. Мио просто так захотел.
– Простите, но вы дали мне не тот светофильтр. Я ведь другой просила…
Очередной рабочий день. Очередной покупатель. Очередное фотоаппаратное дело. Ему хотелось славы, хотелось миллионов поклонников, а вместо этого он продавал фотоаппараты и всё к этому прилагающееся.
– Да, конечно, – ответил Дзюн, протерев слипающиеся глаза. Он очень хотел спать, ведь вчерашнюю и позавчерашнюю ночь он сочинял песню, которая просто обязана была порвать все чарты. – Вот ваш светофильтр…
Он впервые посмотрел на покупательницу. Старшая школьница, а может, студентка, стройная и до неприличия симпатичная, с чёрными волосами, едва достающими до плеч.
– …мадмуазель, – добавил он, когда сердце пропустило три положенных удара, как с ним случалось, признаться, весьма нередко. В последний раз – полтора месяца назад, когда последний роман закончился крайне плачевно. Это была ещё одна его слабость.
– Спасибо.
– Для вас – всё, что угодно.
Она только улыбнулась, даже не заметив, как Дзюн вынул сам товар из упаковки. Потом она ушла, оставив его в полной уверенности, что она ещё вернется. Светофильтр-то всё-таки нужен.
Рабочий день продолжался мыслями об этой покупательнице, плавно перетекающими в музыку. В его голове вдруг зазвучали невидимые струны, музыка их недавней встречи, как раз то, что и нужно было, но так недоставало. Теперь всё встало на свои места.
Вернувшись домой, первым делом он взялся за гитару, сыграв то, что только что пришло ему в голову. Потом, исправив несколько нот, записал это в свою тетрадь.
