И природные связи, вокальные,
Атрофировались, оборвались.
Не поведаем птицам истории,
Что мы тоже умеем летать,
Дождь и ветер не вызовем более.
Ночь теперь для чего призывать?
Волчьей стаей, свободной и бешеной
Не резвиться на белом снегу.
И похожи мы на проплешину
На альпийском цветущем лугу.
Быть не голосом – многоголосием,
Обертонами совпадая,
Разливаться звенящею россыпью,
В полноту свою лепту вплетая.
Почему я не вижу волшебников?
Этот мир стал таким потухшим.
Обработаны антисептиком
Руки, ноги, тела и души.
Здесь не лица уже, а маски,
Защищающие от магии,
Здесь не люди давно, а раскраски,
Нарисованные на бумаге.
И от страха себя разукрасивши
На свой вкус, кто во что горазд,
И от жизни обезопасившись,
Дружным шагом идут в маскарад.
Маска-«крик», маска-«страх», маска-«больно»,
«Озабоченность хлебом насущным»,
Иногда встретишь маску-«довольна»,
Ухватила кусочек получше.
Маска-«скука» и «вечная дрёма»,
«меланхолия» есть, тоже вечная,
Маска-«тупость» и маска-«беспечность»,
В довершение всего – маска-«кома».
Вероятно, волшебник из прошлого,
Кто задумывал карнавал,
Допустил небольшую оплошность
И в игре своей переиграл.
И мне хочется крикнуть: «Не верю!
Не бывает так, это фальшь!»
И сломать картонные двери,
Создающие антураж.
И увидеть то место, где спрятался,
Сам себе и созданию не рад,
Тот волшебник, не догадавшийся,
Выйти может каким результат.
И сказать ему: «Знаешь, милый,
Если видишь дерьмо – исправляй,
И здесь мало волшебной силы,
Ты волшебный ум подключай».
Нам и уши, и рот затыкали,
Чтоб не слышать, когда нас зовут,
На глаза пелену одевали,
Чтоб не видеть, куда нас ведут.
И мы шли в глухоте и наощупь,
Ослеплённые внешним огнём,
Оглушённые пафосной мощью
Чужеродных фальшивых знамён.
Изнутри только сердцебиение
Нарушало простроенный такт,
И душа дребезжала в смятении
И кричала, что что-то не так.
И мы начали отзываться
На отчаянный возглас души,
И мы начали вырываться
Из запутанных коконов лжи.
Нелёгок путь будет и долог,
Но хватит сил, чтобы дойти,
Я слышу зов, и этот голос
Ведёт по верному пути.
Он вещий, свой, он чистый. Бесконечным
Поющим водопадом льёт поток,
И я найду себя в его извечной речи,
Ручьём живым вольюсь в его исток.
Выйди в йольскую ночь,
Возьми первое, что найдёшь,
Запомни, что в голову придёт —
Слово заговор привлечёт.
Стань у костра, скажи слова,
Отдай Огню то, что нашла:
«Что не живо – отжило,
В пищу для Огня пошло.
Мёртвому во мне не жить,
Неживою мне не быть.
Пусть Огонь сожжёт дотла
Груз гнилого барахла:
Нездоровье, немощь, страх
Обращаю в прах!
Слабость – враг, болезни – враг,
Обращаю в прах!
Жертву, жалость, рабство, страх
Обращаю в прах!
Ужас лжи и правды страх
Обращаю в прах!
Огонь, гори,
Силу дари!
Огонь, ярись,
Во мне проявись!
Сила моя, войди в меня.
Воля моя, веди меня!»
Напев магической дороги
Звучит всё ярче и сильней,
И мы, как молодые боги,
Идём по ней, идём по ней.
Вот грохот льда и шум потоковый,
Несущий воды в океан,
Мы помним речь Отца Высокого,
Завет, который был нам дан.
И чистой искрой, безупречной,
Зажжём огонь внутри Земли,
Огонь богов, но человечный,
