Рыжая моя подруга не то чтобы готова была согласиться с моей точкой зрения, но все-таки посчитала необходимым лечь в постель. Рут, слава богу, улеглась сама, без дополнительных напоминаний.
Через двадцать минут комната погрузилась в темноту, и почему-то храп Деборы начал казаться мне невыносимо громким.
2. Глава 2 Midnight Thoughts
Разумеется, утром мои подружки горько пожалели о том, что решили развлечься накануне насыщенного учебного дня.
Все тренировки традиционно ставили на самое раннее время, уж не знаю почему. Для студентов такое решение руководства факультета казалось проявлением откровеннейшего садизма.
Курс собирался на призамковом стадионе медленно и неохотно. Празднование прошлым вечером явно проходилоа под девизом «живем один раз», что обернулось утренним лозунгом «лучше бы я умер вчера».
Нет, с десяток ребят как и я решили проявить ответственный подход к учебе, и не стали появляться на вечеринке. Хотя, подозреваю, как раз этих моих товарищей по трезвости просто не допустили в круг избранных, который был достаточно широк, однако не всеобъемлющ.
Когда наш третий курс, радуя взор зеленоватым цветом молодых нецветущих лиц, выстроился перед началом занятия, профессор Лестер-младший прошел перед нами с безэмоциональной миной. Быть может, где-то в глубине души преподавателя тлело возмущение относительно безалаберности студентов, но по мужчине этого было не понять.
– Доброе утро, – тихо произнес Уильям Лестер, однако его все равно услышали все и каждый.
– Доброе! Утро! Сэр! – по-военному отрапортовали студенты. И тут же кто-то со стоном схватился за голову. И, кажется, этих «кто-то» оказалось много.
Профессор Лестер скользнул отстраненным взглядом по строю, а после махнул рукой на беговой трек, который опоясывал стадион.
– Десять кругов, – последовала команда.
Стало быть, все-таки разозлился.
Обычная наша норма составляла всего пять кругов, и это уже становилось нешуточным испытанием, после которого хотелось упасть и тихо сдохнуть в ближайшем темном углу. Десять кругов – это тоже смерть. Вот только до угла мы уже не доползем. А уж те, кто вчера перебрал, точно свалится уже на третьем круге.
Представители «Клуба трезвости» поглядывали на Лестера с надеждой, рассчитывая, что над ними-то смилостивятся, однако этого не случилось. На самом деле, к лучшему. Вот уж чего и даром не нужно, так это раздражения однокурсников. Никто не любит, страдая, видеть чужое благоденствие.
«По крайней мере, у меня нет ни единого шанса потолстеть», – попыталась я хоть как-то утешить себя и после короткой растяжки побежала неторопливой трусцой, надеясь дотянуть до финиша.
Передо мной маячила спина Тайлера в белоснежной футболке, перед преподавателями он предпочитал оставаться полностью одетым. Не в пример всем прочим выпивохам он двигался легко и уверенно. Очевидно, напивался он прошлой ночью не так целеустремленно, как прочие празднующие.
И ведь наверняка задумал что-то!
Я пронзила затылок однокурсника негодующим взглядом, и тут он внезапно оглянулся. Как будто почувствовал что. Я поспешно отвернулась и едва не споткнулась на ровном месте от волнения. Профессор Лестер же просил ничем не выдавать своей осведомленности! Хотя вроде бы у меня и без того достаточно причин для недовольства – вчера у этого нахала хватило наглости подобраться к одной из моих подруг. И пусть все произошло, потому что сама Деб выпила слишком много и влезла в двусмысленную игру, которая любого может выставить в дурном свете – это ничего не меняет. Женская солидарость в таких ситуациях предписывает принимать сторону другой женщины, каким бы ни было ее поведение.
