– А где их нет, деда? У нас одна треть – арабы и африканцы. Они сейчас везде. Говорят, образование в России самое дешевое в мире, и авторитет советских вузов пока жив… Слышал, по телику показывали, недавно одному нашему ученому-физику, старцу под девяносто, Нобеля дали за открытие, сделанное им аж в пятидесятые годы. Тогда засекреченность была, только теперь об ученом узнали…
– Но это скорее исключение, чем правило, – как-то тоскливо откликнулся на эту новость Савва Николаевич.
– Почему?
– Разогнали ученых, науку стали прикрывать. Видишь ли, денег у государства на науку нет. На яхты, загородные резиденции и гульбища в Куршавеле деньги есть, а вот на науку не находят…
– Не будем, деда, о грустном, и так невесело.
– Верно, Дениска, согласен. Что уж об одном и том же. Ты сыт? – перестроился Савва Николаевич.
– Ты спрашиваешь! Давно не ел столько за один раз. Не знаю, куда в меня все влезло…
Дениска похлопал себя по животу.
– Значит, теперь давай о деле. Твой план действий? – перевел разговор Савва Николаевич в нужное русло.
– План один: получить академку, во-вторых, найти работу, в третьих – остаться в общежитии.
– С третьим, я думаю, поможет ректор, я с ним все же встречусь, переговорю. – Савва Николаевич сделал глоток горячего кофе из небольшой фарфоровой чашечки.
– Нет, нет и нет. Деда, я сам буду решать свои проблемы. Мне уже девятнадцать, я не маленький…
– Как скажешь, сможешь сам – решай.
Савва Николаевич отпил несколько глотков все еще горячего кофе.
– А вот что ты родителям скажешь? – Савва Николаевич вновь перевел тему разговора, посмотрев на Дениску.
Тот пожал плечами.
– Пока не знаю. Устроюсь на работу, тогда обо всем расскажу.
– Тебе виднее, – ответил уклончиво Савва Николаевич.
– А родители знают о твоей поездке ко мне? – насторожился внук.
– Нет, я же часто езжу по делам в Питер, так что эта поездка не из ряда вон выходящая, обычная. О том, что буду встречаться с тобой, я не разговаривал ни с кем. Решил сперва сам разобраться, поговорить с тобой, а потом уж информировать родителей. Хотя мать твоя что-то, видно, чувствует, волнуется, все спрашивает меня о тебе постоянно: позвони, узнай… Я в ответ говорю, звонил, все в порядке, но материнское сердце не обманешь… Ну да ладно. Сам так сам: расскажешь, когда решишь, я не буду. Только позвони домой, успокой, чтобы не волновались. А то мне непривычно врать, не то что некоторым, – вздохнул Савва Николаевич.
– Хорошо, деда, позвоню сегодня же.
– Тогда договорились, Денис. Мне пора, нужно в Онкологический центр на Песочную заехать, проконсультировать снимки одного больного. – Савва Николаевич посмотрел на часы. – На два договаривались, но при таких пробках только-только поспеть бы.
– Спасибо, деда, за деньги, обед… У меня, может, не так выходит, как бы тебе хотелось, – тут Дениска замялся. – Но так получается, извини.
– Ладно, ладно, цыплят по осени считают…
И Савва Николаевич подал руку Денису.
– Пока. Звони, если что. И помни о нашем разговоре…
Денис согласно кивнул.
– Понял, деда.
– Тебя довезти, если по пути со мной? – спросил Савва Николаевич Дениску на выходе из кафе.
– Нет, я доберусь сам…
Они обнялись и расстались.
Возвращался Савва Николаевич уже поздно вечером. Его путь лежал через Невский проспект. Он сперва хотел объехать проспект по набережной с выходом на Московский, а затем прямо на трассу в N-ск, но в последнюю минуту распорядился:
