– Куда они шли, ты выследил?
– И вот, они идут, этот урод постоянно озирается на меня, ухмыляется. Мрия явно под воздействием. Они потом спустились в метро и случилось прискорбное. Я их потерял. Метро, там толпа такая, сама понимаешь! – Эдди расстроенно уставился в уже давным-давно выпитую чашку.
Я попросила официанта подлить ему кипятка. Эдди настолько глубоко пребывал в себе, что не обратил на это внимание.
– Послушай, Эдди. – Я положила ему руку на плечо и вдруг осознала, что в этот момент я смахиваю на своего начальника – Майло. – Тебе нужно убрать эмоции. Постараться мыслить хладнокровно. Отстраниться. Зелёный Червь играет на твоём слабом месте – на твоих чувствах к Мрии. На том, что ты бесишься.
– Я понимаю это, – прошептал Эдвард. – Спасибо, что выслушала. В общем, я теперь ловлю момент, когда снова Мрия будет дома, чтобы поговорить с ней. Я больше всего боюсь, что она полностью в его власти и не сможет адекватно реагировать.
– Эдди, если она ходит в школу, а значит, социализируется, находится большую часть дня в обществе, и общество пока не забило тревогу – значит, пока всё в порядке, – попыталась я успокоить товарища. – Я понимаю, каково тебе. Со мной творилось то же самое, когда я понимала, что Пита охмуривают, а при этом сама я тоже поделать ничего не могла.
– И как ты тогда вышла из этой ситуации? – в надежде посмотрел на меня Эдди.
– Мне помогли друзья. Я была не одна. Эдвард, я с тобой. Попробуй сделать то, что задумал – дождись, когда Мрия будет у себя дома. Напросись в гости, сам пригласи её. Подключи своих или её родителей. Скажи, например, такую идею своим родителям – мол, у Мрии умер дядя, её надо поддержать.
– Мрия толком с этим дядей не общалась, – вздохнул Эдвард. – Её отец и её этот дядя вообще были в давнем конфликте. Они чисто формально поддерживали родственные отношения, не более. Возможно, по этой причине Мрии по большому счёту пофиг, что дядя умер, то есть она ведёт себя так, как ни в чём не бывало. Я не имею права её осуждать.
– Ты имеешь права на любые мысли. Но ты можешь их выбирать, управлять ими – в твоих силах, – я мягко пожала ему руку.
Эдди просветлел. И признался неожиданно:
– Спасибо. Ты моя самая лучшая подруга!
Я отшатнулась:
– Мы знакомы третий день. Я тебя третий раз в жизни вижу и уже подруга?! Не похоже, чтобы ты так неразборчив в связях!
– О, поверь мне, я очень разборчив. Я тебя хорошо чую, – Эдди загадочно улыбнулся. Хитро. Простодушно. И крепко пожал мне руку в ответ.
Вся грусть-печаль и раздрай слетели с него мигом.
– Твоё плечо такое надёжное, – проговорил он с чувством. – Выпью за тебя этот чай! Заговариваю этот чай на то, чтобы у тебя всё удалось!
– При чём тут я? Я же хочу помогать тебе, помогать Мрие. Пусть у вас всё удастся.
– Ты знаешь, ты права насчёт слабости. Вся это любовь-морковь – большая слабость. В Мрию я не влюблён, я это уже говорил. Но меня держит чувство долга, чувство ответственности. Всё-таки она моя соседка. Мы в ответе за тех, кого мы присоседили. Знаешь ли, случайностей нет. Все наши соседи даны нам для чего-то, то есть мы сами их притянули в свою жизнь.
Я потрясённо взглянула на Эдди. Так и хотелось спросить, не родственник ли он Майло Стимвитзу? Например, не брат-близнец ли ему? Вместо этих расспросов я подала идею:
– Попробуй, если Мрия в адеквате, осторожно поговорить о Зелёном Черве. Попроси под любым предлогом рассказать, как его зовут на самом деле, где он учится, где он бывает, а ещё лучше – где он живёт.
