Стылая Топь. Эспеджо - страница 2

– Нет, а что? – Фишер пожал плечами. – Возник, и отлично, значит, не наврала Антохина карта.

– А ничего, что дорога утыкается в забор, а калитки или ворот не наблюдается?

– Да твою ж мать, – сплюнул Фишер, скидывая рюкзак и усаживаясь прямо на траву, – да что ж всё через задницу-то в этот раз? Даже забор – и тот с придурью!

Я молча подошёл к частоколу и, не прикасаясь, внимательно в него всмотрелся. Толстые брёвна, спиленные явно не один год назад, о чём свидетельствовало то, что они давно потемнели и кое-где потрескались, были вкопаны в землю и заострены сверху. Причём стояли они настолько плотно друг к другу, что между ними не было ни единой щёлочки, сквозь которую можно было бы заглянуть внутрь. Частокол перегораживал дорогу и уходил в еловые заросли в обе стороны. При этом ничего паранормального или сверхъестественного в нём не было, во всяком случае, на первый взгляд. Частокол как частокол… Если бы ещё в нём калитку найти – вообще праздник был бы.

– Может, попробовать перелезть? – задумчиво задирая голову, проговорил Антон. – Сколько тут? Метра два с половиной? Три?

– Три как минимум, так что без специальной приспособы не забраться, – я критически взглянул на ровные и гладкие брёвна, – элементарно не за что уцепиться. Разве что… – тут я почесал в затылке, – сделать петлю, накинуть на заострённую верхушку и подтянуться.

– Ребят, давайте попробуем, – Кира подошла ближе, оглядываясь на Катрин, которая начинала всерьёз беспокоить нас странным поведением: она уселась на свой рюкзак, повернувшись спиной к частоколу, и обхватила себя за плечи, словно замёрзла, хотя ночь выдалась на удивление тёплая. – Убедимся, что там эта самая Стылая Топь и попросимся переночевать. Не прогонят же нас ночью, правда?

Я посмотрел на мощный частокол и хотел сказать, что вряд ли его воздвигли жизнерадостные и гостеприимные люди, но взглянул на уставших друзей и промолчал. Не пустят – переночуем на пятачке возле ограды, не сахарные, не растаем, тем более что ночевать нам порой приходилось и в более спартанских условиях.

– Я не был бы так уверен, но не попробуем – не узнаем, – Антон был настроен более решительно, чем я, – Костян, давай, ты из нас самый опытный в этом деле, так что тебе, как говорится, и карты в руки. Точнее, верёвка. К тому же ты самый молодой и, следовательно, устал меньше остальных.

С этими словами он нырнул куда-то в недра своего безразмерного рюкзака и извлёк моток самой обыкновенной верёвки.

– А репшнура нету? – без особой надежды поинтересовался я, поборов желание сказать что-нибудь язвительное по поводу того, что некоторые, те, которые самые старшие и опытные, накосячили столько, что молодым и не снилось.

– Слушай, это же не Эверест, а всего лишь высокий забор, – Диана, с которой мы в своё время и сблизились на почве любительского скалолазания, сердито посмотрела в мою сторону, но я сделал вид, что в темноте не заметил её бледности и нервного румянца. Джентльмен я или где?

Какое-то время не было слышно ничего кроме моего сопения и негромких вздохов всех остальных.

– Вы все так на меня смотрите, что я чувствую себя одновременно Вельценбахом и Тилльманом, поднимающимися по Фишерванд, – ворчал я, примериваясь к обычной, не альпинистской верёвке и соображая, какой узел правильнее использовать.

– При чём здесь Фишер? – невпопад спросила Кира, но я только рукой махнул, мол, не вникай, всё равно тебе это не надо. Примерившись, закинул петлю на частокол, и она послушно обвилась вокруг одного из брёвен. Для очистки совести я несколько раз сильно дёрнул за неё, но верёвка держалась крепко, петля и не думала развязываться. Подпрыгнув, я ухватился за шнур и уже через несколько секунд смог заглянуть внутрь огороженной территории.