– Nэин, ты иногда произносишь слова, фразы непонятные, незнакомые, что это какие – то заклинания?
Nэин сидела, вонзив сталь серых глаз ввысь, рассматривая там толи переливы пузыря – Сферы, толи сквозь него, вглядывалась в бездну небес. Nэин взглянула на него, Адуи заглянул в ее глаза и было в них, столько высокой тоски и светлой печали, что невольно защемило сердце, но через миг все это в ее глазах рассеялось, оставив серый туман равнодушных глаз.
Адуи собрался повторить свой вопрос, но девушка жестом руки, остановила его, ответив, – Это латынь.
– Латынь, – повторил он за ней, припоминая, что он мог, когда либо слышать или читать об этом. Вспомнил, что многие буквы латинского алфавита использовались в математических формулах. Во времена его учебы он учил этот алфавит, но латинский язык не изучали. Это был древний, очень древний язык, кто и когда на нем говорил, он не знал и как – то не задумывался над этим до этого.
– И кто же говорил на этом языке? Латыняне?
Nэин усмехнулась, уголки ее губ дрогнули в мимолетной улыбке, – Нет. Это язык одних из древних, живших в весьма древние времена. Уже в прошлой эре этот язык считался, мертвым языком.
– Откуда ты его знаешь?
Nэин не ответила на заданный вопрос, переводя разговор на другую тему, – Скоро пойдет дождь, давай-ка поторопимся с обедом, пока дождь не начал заливать жар углей.
Они уже оканчивали свою трапезу, когда с небес хлынул дождь, как и предсказывала девушка. Холодные струи дождя яростно прибили к земле, высокие травы. Вскоре серые стены ливневого дождя окружили их вплотную. Лило так, что сложно было разглядеть, что – либо и в двух шагах от себя.
Плохонькое, но укрытие они нашли под старой, со сломленной в давние времена, верхушкой, раскинувшей широко свой роскошный лапник, лиственницей. Примерно через четверть часа, дождь умерил свою ярость и мощь, но не прекратил лить на землю свои слезы.
Дождь и ветер делали свое, Адуи промок до нитки и так замерз, что его беспрестанно трясло. А вот Nэин напротив, выглядела, так, словно не под ливень попала, а под теплый грибной дождик. Она вглядывалась в проявление стихии, как ценитель высоких искусств, в разыгрываемый классический спектакль.
Как только дождь притих до легкой мороси, они двинулись дальше. Nэин, шла быстро и целеустремленно, это наводило на мысль, что она спешила достигнуть, какой – то определенной цели, до темноты. Может, это было так, а может, это было лишь пустое, ошибочное предположение. Nэин не рассказывала, а Адуи не спрашивал, как он уже успел для себя уяснить, Nэин из тех, у кого ни стоит, что – либо спрашивать, просить что либо, она сама когда прейдет время расскажет и поможет.
Всю вторую половину дня Nэин, шла строго на север, он приметил это ориентируясь по мху и ветвям на стволах деревьев. К северной стороне мох рос гуще, а ветви напротив, реже. Nэин всякий раз обходя непреодолимое препятствие, снова и снова поворачивала на север, возвращаясь к выбранному направлению.
Лес расступился, и они вышли на странного образа поляну, как пятно стригущего лишая на лесном покрове, вся поляна была завалена вросшими в землю, валяющихся на других, валунами. Послышалось нежное и раскатистое журчание воды. Перескакивая с камня на камень, они стали методично осматривать каменную россыпь, в поисках воды. Обскакав почти половину поляны, Адуи наконец наткнулся на бьющий средь камней родник.
