Скорость и выделение тепла будет таким, что я вскрою и пространство, и само время, и окажусь где-то в щелях между ними.
Или же все закончится еще одним немыслимым взрывом, что так и не покинет пределы этих стен. Но другого выхода я не видел.
Я прикрыл глаза и мысленно обнял весь алиеноцептивный мир. Теней от инерции Галактики я не ощущал. Она была настолько неохватной, что широты сознания не хватало это воспринять, но я его раздвигал, а каждый новый успех закреплял крепким объятием. Цвет алиеноцепции, в котором я все видел, оказывается и был шлейфом от ускорения все это время. Настал час ему воспротивиться.
Я обгоню все и вся. Все злонамерения против меня, все правила, которые мне так и не удалось преступить. Обгоню свои ошибки. Свое чувство вины. Свою смерть.
Мир пошатнулся, и это было последним, что я увидел.
Глава 42. Бесконечный шанс
Я был нигде. Ни одного события, ни единого раздражителя, ни малейшего намека на реальность. Я не стоял, но и не падал. Назвать себя зависшим в чем-либо тоже не мог. Это было чем-то большим, чем просто пустота, при условии, что в этом месте присутствовали понятия больше или меньше. Да и слово место подразумевает нечто обособленное координатами. А здесь же их я бы и не рискнул искать.
Пробыв здесь целую вечность, отсчет начала которой нельзя было засечь, я внезапно ощутил, увидел, услышал нечто грандиозное на фоне абсолютного нуля. Найти это оказалось несложным, ведь это было единственным событием, распространившимся по всему, чего здесь нет. Оно еще не началось, как я был рядом с ним, внутри него. Я был им.
Это был просто шар. Я не знал его размера, так как не с чем было сравнить. Но не было четкой убежденности, что это точно шар, это могло быть чем угодно. То ли оно непрерывно меняло форму, то ли оно ее вовсе не имело, а форма шара не более чем каприз моего воображения, что привыкло наделять все формой и именем…
Но не было никаких сомнений, что этот… этот объект был извращением в системе абсолютного порядка. Он рушил весь баланс. И тут шар начал делиться.
Правда, половины почему-то не уступали ему размером…
Но куда более странным было то, что все изменения с ним не сменяли друг друга последовательно, как это было бы в реальной жизни. Все эти изменения выходили за пределы одного момента. Нечто вроде кинопленки, на каждом кадре которой отображались все поэтапные превращения, коим подверглись эти формы, устремилось в неизвестном направлении. Все это происходило с удобной для меня скоростью, я мог пересматривать все предыдущие положения этих тел, мог созерцать их начальный и заключительный этапы деления разом.
И вот, наконец, шар полностью разделился на два таких же. Кинолента приостановилась. И тут же от точки ее возникновения прорезались еще три кинопленки, которые стали оплетать, как плющ, первую, основную.
Приглядевшись, я обнаружил, что в новых лентах истории шара фундаментально отличались от их первоначальной версии. В одной из них шар не разделился и вообще остался неизменным. Во второй он разделился, но половинки снова воссоединились в целое. В третьей же это деление застыло в самой середине.
Когда эти три ленты поравнялись с самой первой, началась нешуточная гонка, в которой, конечно же, лидировала основная из четырех, она же и не отклонялась ни на йоту от заданного пути, в отличие от ее соседок, которые, казалось, разлетелись бы в стороны, если бы не магнитизирующее превосходство первой.
