– Я искренне огорчен случившимся, мессер Тито, – продолжил он. – Обычно мои войска не дают повода для жалоб. Они хорошо вымуштрованы. Но этот Ферранте! Ума не приложу, что его гложет?
– Не сказывается ли влияние его теперешних друзей? – предположил Тито, переходя к следующему этапу намеченного плана.
– О? А с кем же он нынче водит дружбу?
Тут Тито вроде бы дал задний ход.
– О нет, я допустил бестактность. Сказал больше, чем следовало. Прошу извинить меня, ваша светлость.
– Мессер Тито, – голос герцога посуровел, – я не люблю, когда со мной говорят загадками. Кто, как не я, имеет право знать обо всем, что творится в моих владениях?
– Но, мой господин, умоляю вас! Никаких загадок. Просто, что я хотел сказать… о чем подумал… может… может… – и он беспомощно развел руки.
– Может что? – воспросил Борджа. – Прошу вас, хватит ходить вокруг да около. В приемной ждут другие. Говорите, мессер Тито. С кем, вы утверждаете, встречается Ферранте де Исола?
– Утверждаю? О, ваша светлость!
– Тогда заявляете, мне без разницы. Так я вас слушаю. С кем, вы слышали, он гуляет?
– Слышал? Неужели я могу обвинить человека понаслышке? О нет. Я говорю лишь о том, что видел сам. И не один раз. Ваш капитан сидел за одним столом в таверне постоялого двора с господами из Болоньи, которых я знаю. Возможно, они лишь пили вино. Возможно.
Глаза Борджа превратились в ледышки.
– Означают ли ваши слова, что Ферранте де Исола вступил в сговор с моими врагами?
– О, господин мой, умоляю вас, не делайте поспешных выводов. Я поделился с вами лишь тем, что видел. Об остальном вы можете догадаться сами.
– Если возникнет такая необходимость, вы сможете повторить все это под клятвой?
– Готов хоть сейчас, если вы сомневаетесь в моей честности, – с достоинством ответил Тито.
– И наказание за лжесвидетельство вас не смущает?
– Я говорю правду, – возразил Тито.
Чезаре помолчал, пальцы его перебирали русую бородку, на губах играла легкая улыбка. Затем пожал плечами и посмотрел собеседнику прямо в глаза.
– Мессер Тито, я вам не верю.
Злобная гримаса исказила лицо Дженелески, смуглые щеки побагровели. Лгать-то он лгал, но никак не ожидал, что ему скажут об этом столь прямо и откровенно, да еще при свидетеле. В Италии хватало мужчин, которые при подобном оскорблении бросились бы на герцога с мечом или кинжалом. Но Дженелески не входил в их число.
– Ваша светлость, – свои протест и возмущение он смог выразить лишь голосом, – вы забываете, что я – Дженелески.
Герцог широко улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы. Встал. Прошелся к окну.
– Тогда и вы забываете, что я – Чезаре Борджа, – и встретился с Тито взглядом. – Сколь велико мое отвращение к лжецу, столь же сильно люблю я честную, преданную мне душу. И именно такова душа Ферранте да Исола.
– Доканчивайте вашу мысль, ваша светлость! – гневно воскликнул Тито.
– А есть ли в этом необходимость? – усмехнулся Чезаре.
Дженелески едва не задохнулся от негодования. Но сумел сдержать охватившую его ярость, напомнив себе, с кем имеет дело. И лишь низко поклонился, ниже, чем требовал этикет.
– Позвольте мне откланяться, ваша светлость.
– Это самое большее, что я могу для вас сделать, – и Борджа отпустил его взмахом руки.
Но у двери его остановил голос герцога.
– Подождите, мессер Тито. Вам могло показаться, что я обошелся с вами грубо, – глаза его внезапно сузились, но Тито этого не заметил. – Вы можете доказать мне, что я ошибся, не приняв всерьез ваше предупреждение о предательстве этого человека. Справедливости ради мне следует сначала убедиться, что Ферранте передо мной чист, а уж потом обвинять вас во лжи.
