Я лично слышал как-то прокурора, повторившего трижды в ходе своей речи: «Подсудимый убил свою жертву на почве межнациональной ненависти и вражды».
Так и хотелось на третий раз перебить его словами: «На улице убийство произошло! В драке!»
Простыми словами донести присяжным сложную юридическую конструкцию – это задача не из легких. Для того чтобы это получалось, я часто выходил к присяжным с толстой книгой Уголовного кодекса России. Сам вид килограммового комментария к УК РФ внушал ужас, и я представлял, как присяжные съеживаются от мысли, что я сейчас в душном зале судебного заседания (под светом юпитеров освещения) буду читать юридические формулировки. И надо сказать, иногда я это делал, приводя комментарии по поводу правоприменительной практики Верховного суда. Что, мол, в таких случаях Верховных суд говорит вот что… Или вот что… Честно скажу, никогда не слышал в совещательной комнате, чтобы присяжные хоть раз вспомнили, что там сказал Верховный суд в таком-то постановлении Пленума. Им абсолютно все равно, что он там сказал. Ни разу не было, чтобы хоть один из присяжных хотя бы намекнул: мол, «коллеги, помните, что говорил адвокат, Верховный суд разъяснил…». Не дождетесь вы этого.
Поэтому мои последующие обращения к Верховному суду или текстам комментария с книжкой в руках перед присяжными было не больше чем приемом показать: что тут написано – сложно и непонятно, но то, что я сейчас скажу, – будет абсолютно прозрачно, честно, понятно и не запутано. Поэтому я, потрясая толстой книгой комментария, говорил примерно следующее:
«Вот в этой книге написано многое из того, что озвучил прокурор. Многое, что может в то же время разъяснить, что мой подзащитный невиновен. Эта книга лежит на вашем столе в совещательной комнате, и вы всегда можете к ней обратиться, если захотите, когда будете обсуждать вердикт. Но… На самом деле Уголовный кодекс – это всего лишь современная версия десяти заповедей, о которых слышал даже атеист. И которые должны соблюдать все нормальные люди. Не убий, не укради, не прелюбодействуй – это разве не Уголовный кодекс? И разве это надо комментировать? Поэтому я не буду ссылаться на эту толстую книгу, уважаемые дамы и господа, я лишь хочу сказать, что в данном деле, чтобы сказать о моем подзащитном как о человеке, нарушившим главную заповедь – „не убий“, такой же толщины должно быть обвинительное заключение. И еще должны быть вам представлены такие доказательства, чтобы прокурор не смог поднять обвинительное заключение двумя руками. Чтобы не осталось никаких сомнений, что тот, кто сидит в клетке перед вами, и никто другой совершил убийство. А в нашем деле…» И дальше можно пройтись по самым ярким ляпам и недочетам следствия, а в конце речи вернуться к толстой книге, обыграв ее тяжесть и тяжесть ошибки, которую можно совершить неправосудным вердиктом.
Квинтилиан сказал: «Всякая мысль сама дает те слова, в которых она лучше всего выражается; эти слова имеют свою естественную красоту; а мы ищем их, как будто они скрываются от нас, убегают; мы все не верим, что они уже перед нами, ищем их направо и налево, а найдя, извращаем их смысл. Красноречие требует большей смелости; сильная речь не нуждается в белилах и румянах. Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, которые являются сами собою; они кажутся подсказанными самой правдой; слова, выдающие старание оратора, представляются неестественными, искусственно подобранными; они не нравятся слушателям и внушают им недоверие: сорная трава, заглушающая добрые семена».
