– Тебе нравится? – Оказывается, пока она предавалась философским рассуждениям, Клим успел докурить и теперь рассматривал ее с доброжелательным любопытством.
Девушка смутилась, залилась краской, сорвала с переносицы очки, принялась протирать совершенно чистые стекла. А он продолжал смотреть – она кожей чувствовала его взгляд.
– Тут очень красиво, – выдавила из себя Алиса, закашлялась и выронила очки.
Очки упали на асфальтированную дорожку с тихим хрустом, не оставляющим надежды на то, что все обошлось и стекла остались целы.
– Упс, – сказал Клим и криво усмехнулся.
– Ой, – сказала Алиса и перегнулась через перила.
Нельзя сказать, что у нее была такая уж сильная близорукость, многие девушки в таких случаях предпочитают обходиться вовсе без очков. Алиса являлась исключением. Очки давали ей возможность отгородиться от внешнего мира. Когда она их надевала, появлялась стойкая иллюзия уединенности и некоторой отстраненности. Кто-то сказал, что глаза – это зеркало души, и вот уже несколько лет Алисе удавалось скрывать свою душу от посторонних за стеклами с отрицательными диоптриями. А сейчас, в самый неподходящий момент, ее оптический щит сломался…
Эта дуреха чуть не вывалилась с балкона, вслед за своими дурацкими очочками. Климу пришлось схватить ее за ворот джинсовки, чтобы предотвратить падение. Не хватало еще, чтобы она свернула свою цыплячью шею в его доме!
– Куда?! – рявкнул он, оттаскивая девчонку от перил.
– Они разбились? – спросила она упавшим голосом.
– Ну. – Клим неопределенно пожал плечами, посмотрел вниз, увидел бредущего по дорожке Ивана. – Вань, – позвал он. – Глянь вон на те очки!
– Вот на эти? – Иван подобрал с земли что-то бесформенное.
– Да, эти. Они там как, реставрации подлежат?
– Стекла разбиты, дужка отломана, а в остальном все в порядке.
– Да что ты говоришь?! – спросил Клим ехидно. – В остальном, значит, все в порядке?
За его спиной послышался сдавленный всхлип, кажется, девчонка восприняла кончину своих очков как непоправимую трагедию. А сама виновата! Нечего было ими размахивать. Клим отклеился от перил, склонился над шмыгавшей носом девчонкой, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, заправил за ухо блестящую черную прядь ее волос.
У нее были красивые глаза: немного зелени у самого зрачка, больше синевы ближе к краю радужки. И глаза эти, сине-зеленые, смотрели на него совсем не близоруко. Ну, разве что немного испуганно.
– Ты без них никак не обойдешься? – спросил он.
– Обойдусь. – Девчонка тряхнула головой, черная прядка тут же выскользнула из-за уха, занавесила пол-лица.
– Ну, так не плачь.
– Я и не плачу.
– Без очков тебе лучше. – Он не кривил душой. Если бы не общая неухоженность и какая-то раздражающая пришибленность, девчонка сошла бы за хорошенькую. И куда только смотрит ее маман? Позволяет дочурке выходить на люди этаким пугалом. А может, там и маман соответствующая? Не зря же говорят, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
Его слова возымели чудесное действие: девочка перестала всхлипывать и вдруг застенчиво и – о чудо! – кокетливо улыбнулась.
– Лучше линзы закажи, – посоветовал Клим. – И вообще, давай уже спускаться, а то я же хозяин как-никак.
Денек выдался таким чудесным, что расположиться решили на свежем воздухе, недалеко от бассейна, на специально предназначенной для этих целей площадке. Притащили из дома стол, складные стулья и шезлонги. Девушки занялись сервировкой, а парни шашлыками.
