Рассмотрим знакомый многим эффект бабочки. Его суть состоит в том, что взмах этого насекомого в одном месте способен произвести ураган где-то вдалеке просто в силу положительной – или отрицательной, если судить по последствиям – обратной связи, как в случае с домино – разумеется, соответствующим образом выстроенное. Невидимые нам составляющие материи и их активность работают приблизительно также, если и не более драматично.
Естественное – это то, что следовало бы ожидать, принимая во внимание начальные условия и всех игроков, а также их расположение и другие их свойства. Тогда мы всего лишь запускаем алгоритм – или их комбинацию – скармливая ему эти данные, и на выходе получаем нечто предсказуемое – если, разумеется, наши формулы, сведения и расчёты верны и полны. Однако как сделать это, если мы – пусть даже и отчасти – невежественны относительно множества вещей?
Вообще-то это то, чем до сего дня занималась наука. Она отыскивала неизвестное, изучала его, включала в свой компендиум знаний, выявляла закономерности, создавала теории, а затем либо их доказывала, либо опровергала. Это процесс не имеет конца – если конечно, разделять определённые формы веры в познаваемость мира, агностикам в таком случае ничего не остаётся – по меньшей мере, если правы К. Поппер и Т. Кун, и вряд ли у него было начало – ещё предшественники людей интересовались тем, как устроена реальность – и прогресс у него оказался довольно внушительным.
Как бы то ни было, но это так, если только мы не обманывали себя – непредумышленно, конечно, впрочем, сознательное заблуждение крайне сомнительно – или не ошибались. Но то, и другое не исключено. К конце концов, в физике элементарных частиц мы оперируем статистическими методами, а они дают очень приблизительное и крайне общее описание того, что имеет место быть в действительности – и это при том, что мы правы.
Всё это может показаться не столь уж и важным, учитывая то, что и ныне эти приёмы работают и предоставляют нам надёжные результаты, но для понимания всей картины этого явно недостаточно и нам нужно как-то эту ситуацию исправлять. Это подводит нас ко второму вопросу, объясняющему, почему мы оказались в этой своей тарелке, а также к попыткам снять эти ограничения. Продолжим в относительно произвольном – любой был бы таким, проблему критериев никто не отменял – порядке их перечисления, рассмотрения и по возможности деконструкции.
Начать стоит с того – и об этом уже не раз упоминалось – что мы люди. Мы представляем собой приматов с довольно внушительными мозгами, имеющими самосознание и разум. Обычно и даже рутинно этот наш багаж объявляют достаточным для того, чтобы познать мир во всей его полноте, что, как было показано ранее, неправда. Существует не только масса того, чего мы не знаем, но и ещё больше того, что мы выяснить не в состоянии по принципиальным соображениям. Каковы же они?
Собственно, они лежат на поверхности и не требуют – конечно, нет, работу надо продолжать – особого изучения – потому что это либо сделано, либо нереализуемо, либо ещё предстоит. Это наша смертность, надёжность хранения накопленной информации -а также её извлечение – проблемы с её трансляцией и передачей, анатомические ограничения, действующие как в процессе постижения, так и последующего осмысления воспринимаемого и осознаваемого материла – ведь есть и тот, что нам банально недоступен как таковой.
