Фрици хмурится, отводя взгляд.
– Прошлой ночью мне приснился кошмар. – Я вижу, как она сжимает челюсти, и глажу ее по щеке, пока она не поворачивается ко мне. – Я правда не хочу об этом говорить. Не сейчас.
Я киваю. Могу только догадываться, какие ужасы ей снятся. Она не казалась расстроенной в тот момент, но если она проснулась с мрачными воспоминаниями и пошла в библиотеку, где есть книги с заклинаниями… Возможно, она искала способ справиться с гнетущими мыслями.
Я проклинаю себя. Возможно, она и правда хотела побыть одна, а я навязал ей свое присутствие. У нее и раньше бывали кошмары, и она просила, чтобы я обнял ее, но теперь… У ее страхов может оказаться другая причина. Может быть, единственный способ избавиться от них – изгнать с помощью магии.
– Я сделаю для тебя все, что понадобится, – обещаю Фрици, и мои ладони скользят вниз по ее плечам. Я беру ее за руки. «Даже если это означает оставить тебя в покое».
– Всегда такой благородный и серьезный. – Ее губы изгибаются в улыбке, и она приподнимается на цыпочки, чтобы быстро поцеловать меня.
– Что касается сегодняшнего вечера, – говорю я, – есть еще одно испытание, не так ли?
Бригитта сказала, что под конец этой ночи мне нанесут особые метки на тело. У всех стражей Источника есть черные татуировки, каждая из которых представляет символ, заклинание, помогающее обороняться.
Бригитта объяснила мне это перед тем, как мы отправились в Баден-Баден. «Я использую эту ночь, чтобы определить твои слабые стороны как солдата, а затем, наполнив татуировку магией, отмечу тебя контр-символами, которые укрепят тебя там, где ты больше всего в этом нуждаешься».
Однако я избранный богиней воин, и завтра со мной свяжет свои силы могущественная ведьма.
Эта церемония наша, и только наша. И только Фрици сможет оставить на мне метки.
К нам подходит Корнелия, единственная в Совете, кому Фрици нравится и кому она доверяет. Я смотрю на Корнелию и замечаю, что Алоис, словно зачарованный, наблюдает за ней.
– Нам нужен пепел, – сообщает Корнелия, не замечая обожания в глазах Алоиса.
Шумное празднование не утихает, пока Корнелия ведет нас вокруг костра. Я думаю, как хорошо, что этим вечером столько людей разделяет с нами радость. Нас окружает смех и голоса: ведьмы Источника вместе с жителями Баден-Бадена. Здесь царит единство, которое мне по душе. Священник местного прихода, кажется, даже готов потанцевать с Лизель у костра, но я знаю, что после он продолжит проводить мессы. Это нормально. Никто не пытается обратить кого-то в свою веру или изменить. Мы просто позволяем другим быть рядом, разделяя с ними радость жизни, а не поклоняясь какому-то богу или богине.
Насколько иной была бы жизнь в Трире, если бы мы поступали так.
Эта мысль заставляет меня замереть на месте. Я всю жизнь был сосредоточен на одной цели. Не дать отцу причинить боль моей мачехе. Защитить сестру. Или проникнуть в ряды хэксэн-егерей и разрушить то, что они создали, изнутри.
Но только в этот момент, видя радость, с которой среди людей рождается взаимное уважение и принятие человеческой природы, я осознаю, что все мои цели вели меня сюда.
К миру.
Это не мир, достигнутый за счет правил, контроля или даже терпимости. Это мир, достигнутый благодаря принятию.
Очевидно, что не все одобряют то, что происходит этой ночью. В домах остаются люди, которые не желают присоединяться к нам на городской площади и смотрят вниз из-за приоткрытых ставен. И это заставляет меня задуматься, как долго сможет продлиться подобный мир.
