Судьба-шутница - страница 77

Кинжал из плеча я тоже решила не доставать, логично предполагая, что этого уже вряд ли смогу перенести.

С трудом встав на ноги, заметно шатаясь и заглатывая подступившую к горлу горечь, я, насколько могла тихо, подошла к оборотню со спины. Но на этой «веселой ноте» мое везение начало испаряться вместе с моими силами.

Я занесла руку с ножом, целясь оборотню в шею. Но рука дрогнула, и я промахнулась, угодив в место, где шея переходит в плечо. Ко всему прочему, сил уже не было, и удар вышел слабый. Как следствие – разъяренный оборотень без труда отбросил меня в сторону, лишний раз повредив мне многострадальное плечо.

На этот раз, уплывая в темноту, я услышала отдаленный волчий вой.

***

Ноги уже не держали, силы оставляли меня с каждой каплей крови, что лилась почти беспрерывно из пробитого плеча. Темнота манила, но я упрямо цеплялась за реальность, не желая оставлять сестру мучиться в одиночестве. Я была уверена, что предам ее, если отдамся в объятия спасительной потери сознания. На подкашивающихся ногах, цепляясь здоровой рукой за рукоять, торчащую из меня и используя ту как незначительную опору, я глотала слезы и проклинала себя за то, что не уберегла Алишу, хотя обещала отцу и себе. И вот сейчас я могу лишь беспомощно наблюдать, как тело сестры терзает оборотень, и молиться, чтобы она хотя бы лишилась чувств. Но она этого не делала. Она кричала и молила меня о помощи, которую я не могла предоставить. И от этого мне становилось только хуже. Никакая боль, что разливалась по моему телу синхронно с замедляющимся сердцебиением, не шла ни в какое сравнение с мукой, что я ощущала в душе за сестру и ненависть к себе за то, что не в состоянии помочь.

Я кричала, оскорбляла, угрожала, молила, но так и не смогла отвлечь оборотня, которого мои попытки лишь распаляли, заставляя сестру кричать еще громче. В какой-то момент Алиша замолчала, и я на долю секунды обрадовалась, что она, наконец, лишилась сознания. Но, посмотрев повнимательнее, из-за пелены слез перед глазами, поняла, что она осталась в сознании. И я зарыдала с удвоенной силой, осознавая, что Алиша сломалась. Об этом говорили ее потухший взгляд, смотрящий в пустоту и полное безразличие на лице. Сестра больше не кричала и не сопротивлялась и это било еще сильнее по мне.

До затуманенного сознания донесся характерный довольный стон, свидетельствующий, что оборотень закончил. Звякнула пряжка ремня, раздался звук приближающихся шагов, но меня это не волновало. Я смотрела только на Алишу, которая так и осталась лежать на земле, раскинув руки и не моргая, смотря на звездное небо.

Мне что-то говорили, но я не понимала. Не хотела понимать. Единственное, что мне хотелось, это вымолить прощения сестры, хотя я понимала, что такое не прощают. А после умереть.

Однако дикая боль отвлекла, и мне пришлось повернуться к Грею, что сейчас медленно проворачивал в моей ране клинок. Я закричала, презирая себя за то, что своей реакцией только доставляю ему удовольствие. Но и прекратить не могла, как ни старалась. Даже сопротивляться не было сил, потому я продолжала кричать, пока не охрипла, пока оборотень не удовлетворился и, наконец, не отпустил клинок. Он дал мне лишь несколько секунд, чтобы отдышаться, затем дернул за волосы, заставляя поднять упавшую на грудь голову, и посмотрел мне в глаза:

– Тебе понравилось? Лично мне – очень, – улыбнулся он, не обращая внимания на мой полный ненависти взгляд. – Но, мне кажется, ты не до конца прониклась. Непорядок. Будем исправлять, – безумно хихикнул он и дернул клинок, заставив вновь закричать и повалиться на землю, лишившись даже этой призрачной опоры.