– Что у вас интересного? – поинтересовался Теремрин у женщины, торговавшей билетами.
– Всё интересно.
– А что посоветуете?
Ну и, конечно, ему посоветовали самую в то время популярную в Пятигорске оперетту:
– Сегодня в музыкальном театре оперетта «Цыганский барон».
Вспомнив, что вечером танцев нет, Теремрин решил, что театр – единственный повод для встречи.
– Пожалуйста, два билета, – попросил он, посчитав, что родителей приглашать не совсем удобно, а точнее даже совсем неудобно.
Билеты взял… Теперь надо было сделать следующий шаг. Он сел за столик и стал наблюдать за входом в зал столовой с лестницы, ведущей с первого этажа. Катя с родителями задерживались, и Теремрин, который обычно не сидел за обедом ни минуты лишней, удивил официантку тем, что на этот раз ел долго. Наконец, он дождался, и когда все трое только сели за столик, но ещё не успели взяться за столовые приборы, он подошёл, поздоровался и сказал:
– Разрешите пригласить вашу дочь сегодня вечером в театр на «Цыганского барона», – и положил на стол билеты.
Папа нахмурил брови, но мама мило улыбнулась и вопросительно посмотрела на супруга – в семье были порядок и дисциплина. Зато Катя выразила своё мнение по поводу приглашения более решительно.
– Ой, как хочется. Говорят, хорошая оперетта. Можно? – и с мольбой посмотрела на отца.
Разрешение было получено. Недаром говорят: неприятель ошеломлен – значит побеждён. А в данной деликатной ситуации родители были до некоторой степени противоборствующей стороной. Во всяком случае, по мнению Теремрина, такою должны были, если и не быть, то хотя бы казаться. Всё-таки доченьке только восемнадцать… А кто знает, каков он на самом деле, этот ухажёр. Он ведь, как потом выяснилось, и сам до конца этого не знал.
«Как же это было давно, и в то же время, кажется, совсем недавно», – подумал Теремрин, замедляя шаг перед крутым подъёмом от Провала к санаторию Кирова.
Он вспомнил, как они проходили здесь, по этому маршруту с ней вдвоём. Мысли постепенно вернулись к походу в театр. В тот вечер особенно завораживающе, даже волшебно пела арфа, удивительно мягко, волнующе шелестел фонтан «Каскад», горели неоновые вывески над крышами санаториев. Они с Катей спустились вниз по улице мимо санатория «Тарханы» и Дома-музея М.Ю. Лермонтова к парку «Цветник», яркому, торжественно-таинственному, залитому мерцающим светом из огромных окон Музыкальной галереи. Поющий фонтан уже включили, и мягкие плавные мелодии «победившего социализма» дарили особый душевный настрой и умиротворение, в отличие от раздражавших в годы развала навязчиво-наглых «обезьяньих ритмов» «победившей» демократии.
– Как красиво! Как красиво! – повторяла Катя, созерцая сотворенные с любовью и вкусом газоны, клумбы, аллеи. – Вот бы здесь просто побродить, посидеть на лавочке…
– Так в чём же дело … Обязательно придём… Хоть завтра…
– Нет, завтра танцы. Хочу танцевать, если, конечно, – молвила Катя, с надеждой глядя на него.
– Конечно, будем танцевать, – сказал Теремрин. – Завтра танцуем. А как только будет вечер без танцев, сразу сюда…
– Как же здесь здорово, а я и не знала. Мы просидели в санатории, и я об этой прелести даже не знала. Мы вообще только один раз ездили в Кисловодск. Там папин начальник отдыхает, а то бы и туда не съездили, – пожаловалась Катя. – А тут столько интересного…
– Ну а теперь мы с тобой всё обойдём и осмотрим, – пообещал Теремрин, едва скрывая радость.
