– Нет-нет, – испуганно возразил Синеусов. – Она этого не сделает.
– Ещё как сделает! – убеждённо заявила Екатерина Владимировна. – А кому ей хранить верность? Человеку, который уехал и забыл её?
– Не успеет. Я напишу…
Синеусов попрощался и удалился в своё купе. Всё прояснилось в его мыслях. Он разобрал кровать и лёг спать, но долго ещё размышлял над тем, что написать Ирине и как сделать ей предложение. Тут нужна была особая деликатность. Завершение же разговора с Екатериной Владимировной пробудило некоторое беспокойство и, даже ревность. Он подумал о том, что Ирине ещё осталось некоторое время отдыхать в санатории среди многочисленных донжуанов и ловеласов, которые будут непрерывно осаждать её. На курорте красивая женщина подвергается атакам не единожды в день.
Поразмыслив, он решил немедленно написать письмо при тусклом свете дежурного ночничка, чтобы отправить его утром с любой большой станции. Но это оказалось сложнее, нежели подготовить статью по боевой подготовке для военного журнала. Здесь затрагивались такие струны души! Сказать бы сразу: люблю и прошу быть моей женою. Но Синеусов подумал: «А вправе ли я совсем ещё молодой женщине навязывать своих детей? Сколько проблем! Какая ответственность! Ведь она шла на отношения со мной, вероятно, полагая, что я холост. Правда, успокаивали слова Екатерины Владимировны о том, что, если женщина любит, дети не могут быть помехой, особенно в таком как у него случае. Исписал несколько листов бумаги, но потом от всего написанного оставил, наверное, не более того, что осталось в краткой записке в известном эпизоде из фильма «В бой идут одни старики». Что ж, краткость сестра таланта… Ирина должна была знать, что он любит её, что он холост, но у него два сына…
Утром он купил в киоске на платформе конверт, вернулся в купе и открыл накладной карман сумки, чтобы взять адрес. Адреса не было. Он в замешательстве стал вспоминать, когда и где мог потерять его. Письмо от детей было на месте. Он помнил, как положил листочек с адресом туда же, где находилось письмо, помнил, как, заметив ещё до посадки в поезд, что карман открыт, застегнул его. Больше он туда не лазил, но адрес исчез.
«Мистика какая-то, – размышлял он. – Но не Ирина же его вытащила? Зачем ей это? Она сама написала его. Нет, конечно, нет. Но ведь больше просто некому».
Он открыл сумку, пошарил там, проверил все свои карманы, зачем-то осмотрел купе. Всё тщетно. Сосед крепко спал, и Синеусов вышел в коридор в надежде, что удастся поговорить с Екатериной Владимировной. Дверь в её купе была открыта, и он снова получил приглашение на чай. Поблагодарил, зашёл в гости и поделился своим несчастьем.
– Невероятно, – говорил он. – Листок не мог выпасть незаметно. Но что же делать?
– Писать на санаторий.
– А я и санаторский адрес толком не знаю. И фамилию её не знаю.
– Как же так? – удивилась Екатерина Владимировна.
– Всё откладывал и откладывал серьёзный разговор. Ну а просто ни с того ни с сего посчитал неудобным фамилию спрашивать.
– Тогда выход один. Сесть во встречный поезд и вернуться в Пятигорск, – посоветовала Екатерина Владимировна.
– И это надо? – неожиданно вставила Алена, начавшая прислушиваться к разговору, к которому накануне ещё была равнодушна.
– Это уже зависит от человека и силы его чувств, – ответила Екатерина Владимировна.
Синеусов оживился. Казалось, решение найдено. Он допил чай и пошёл смотреть расписание остановок в крупных городах, то есть на таких станциях, где можно было выбрать наиболее удобный встречный поезд для возвращения в Пятигорск.
