– Наконец-то! Мы тебя уже заждались! – улыбка Пабло при виде лучшего друга стала ещё шире, он затолкал растерявшегося Ягеля внутрь и закрыл дверь.
– Мы?! – Ягель пребывал в неком замешательстве. – Слушай, а что у вас здесь происходит? Разве вечеринки разрешены в дневное время?
– Меньше часа назад я получил Золотую кисть как один из лучших учеников курса! – Пабло словно светился от переполнявших его хороших новостей. – Главный Магистр после церемонии разрешил мне немного отвлечься.
– Главный Магистр? – удивился Ягель, но Пабло его не слышал.
– Жаль, что тебя не было. Ты бы видел эту роскошную церемонию! Главный зал был украшен золотыми лентами, народу собралось – не продохнуть, многие получили свои заслуженные Кисти, а некоторые счастливчики, как я, получили Золотую кисть! Ты не представляешь себе, какая она красивая! – Пабло потянул друга в квартиру, чтобы похвастаться своим достижением, но Ягель остановил его.
– Подожди, а кто вручал Кисти?
– Ну как «кто»? Конечно, Главный Магистр! – засмеялся Пабло.
Ягель внимательно смотрел на него.
– С полудня и до двух часов дня Главный Магистр находился рядом со мной в правом крыле галереи, где я пересдавал экзамен. Я был в галерее, проходил мимо главного зала, там никого не было. Объясни, как такое возможно? И как возможно, что Главный Магистр был одновременно в двух местах? Он умеет управлять временем?
– По-моему, ты слишком зациклен на мелочах, – отмахнулся Пабло, полностью поглощённый своим успехом. – Да проходи уже, – он подтолкнул друга в комнату.
Ягель тяжело вздохнул, но решил не перечить счастливому выпускнику и по совместительству очень упрямому Художнику и прошёл в единственную комнату, служившую Пабло на данный момент и спальней, и гостиной для встречи друзей, и мастерской. Привычные глазу большие мольберты стояли в углу, аккуратно прислонённые друг к другу, а в мягких креслах и на диване удобно расположились счастливые Художники, получившие свои Кисти, и кто лениво, кто с блаженством, кто с упоением потягивали из высоких бокалов различные алкогольные напитки и соки. Сейчас в этой комнате безраздельно царило умиротворённое блаженство и наслаждение жизнью, а в воздухе явственно пахло долгожданной свободой и предвкушением счастливого будущего.
Среди присутствующих Ягель заметил довольную Мариетту. Она взирала на всех с каким-то материнским умилением, не имея возможности по своей женской природе сполна ощутить царящую в комнате радость и свободу. Так было принято в Полисе, что получить Кисть и стать Художником мог только мужчина, а женщина имела право стать лишь хорошей Хозяйкой. Мариетта несколько выделялась из общей массы собравшихся выпускников, находясь тем не менее в самом центре компании, в которой она была единственной девушкой. Её звонкий смех нежно обволакивал все чувства, заставляя смеяться ей в ответ; непослушные рыжие локоны, которые она ежеминутно откидывала назад, ярким всполохом мелькали по комнате; удивительно красивые изумрудно-зелёные глаза искрились от переполнявшего её желания. Ягель со смешанным чувством удивления, радости и какой-то жалости от возможной скорой «потери» друга наблюдал за разительными переменами в поведении Мариетты и не мог узнать её. Та всегда весёлая и совершенно недосягаемая для Пабло официантка из бара, которую Ягель привык видеть каждую ночь, словно испарилась, а на её месте вдруг оказалась счастливая, нежная, открытая, серьёзно настроенная и готовая к отношениям женщина. Вся её натура дышала желанием создать союз с Пабло, стать Хозяйкой и переехать в отдельный симпатичный домик с ухоженным садом, уютной кухней и камином в гостиной. Она
