Парень продолжал отбивать ритм по картонке.
– Андрюша, ты закончил? – послышался голос из глубины квартиры.
– Нет, бабуль, мне еще часок где-то, – ответил парень, не прервавшись от своего занятия ни на секунду.
В комнату зашла полненькая старушка, облокотилась на дверной проем и с неподдельным интересом стала наблюдать за странным занятием внука. Она видела это уже много лет, но до сих недоумевала, как это возможно.
– И ты вот прям слышишь? – в очередной раз решила спросить она.
Парень отложил картонку в сторону и устремил свой взгляд на самого родного человека в его жизни.
– Я же уже отвечал…
– Не понимаю, как такое возможно, – вздохнула бабушка. – Пойдем есть, а то котлетки остынут.
Она медленными старческими шагами отправилась на кухню, а парень посмотрел на картонку и улыбнулся. Это была не просто картонка, на ней были изображены большие белые и чуть поменьше и повыше черные полосы. Они располагались в определенном порядке, и человек понимающий сразу бы определил, что это макет рояля.
Много лет назад бабушка привела Андрея в музыкальную школу, которая была в десяти минутах ходьбы от их дома. Старое обшарпанное временем здание выглядело так, словно после войны починили все, а про него забыли. Внутри обстановка была ничем не лучше. Коридоры по расцветке напоминавшие больничные, белые деревянные двери с выцветающими табличками, старые стулья и парты, поношенные оконные проемы и не менее поношенные люди, которые там работали. Во всем этом кошмаре особняком стоял белый блестящий рояль, который был приобретен недавно на деньги спонсора. Именно он и привлек мальчишку. Ни секунды не раздумывая, он взобрался на стул, открыл крышку и приступил барабанить по клавишам, радуясь издаваемым звукам.
На шум сбежалась вся музыкальная школа, от вахтера до директора. Незваных гостей отругали, причем бабушке влетело даже больше, а юному пианисту очень строго объяснили, что инструмент предназначен только для концертов и играть на нем могут только профессионалы. Однако Андрей уже влюбился…
Бабушка записала мальчика на отделение фортепиано, еще раз извинилась перед собравшимися и, взяв баловня за руку, отправилась домой. Они шли молча. В голове мальчишки повторялись и повторялись звуки, которые он издавал ударами маленьких пальчиков по клавишам. Ему хотелось делать это постоянно и безостановочно. Вдруг, он вырвался из не самой крепкой бабушкиной руки и помчался в сторону мусорки, расположенной рядом с одним из подъездов.
– Куда ты, Андрюша? Я за тобой не поспею, – запричитала старушка, пытаясь догнать мальца. – Стой! Машины же! Андрюша!
В это время парень уже с интересом рассматривал выброшенную кем-то из жильцов коробку из-под новенького холодильника.
– Ну и что ты нашел? – тяжело дыша из-за неожиданной пробежки спросила бабушка.
– Я сделаю пианино!
– Что за глупости?! Пошли домой, – она взяла внука и потащила обратно на хорошо знакомый маршрут. Вдруг кисть опять выскочила, и насупившийся мальчонка встал, скрестив руки.
– Либо мы берем коробку, либо я остаюсь тут жить! – настаивал на своем юнец.
Они вместе дотащили коробку до дома, бабушка отыскала ножницы, краски, и весь вечер юный пианист мастерил свое полотно. К утру беззвучный музыкальный инструмент уже красовался в углу комнаты. С тех пор каждый день Андрей занимался в музыкальной школе, а по возвращении домой начинал бить пальцами по самодельной дощечке.
