– С этого началась революция?
Сьюзан устало покачала головой:
– Нет. Не совсем. Это просто подтвердило то, что некоторые из нас – кому уже хватило – думали о Катерине. В это время люди все равно начали уходить. Толпами. Она получала письма с угрозами от родителей сестры Урании. Могущественная, богатая семья. Катерина каждый месяц получала деньги из ее трастового фонда. Я слышала, что юристы сестры Ханны тоже постоянно пишут Катерине. Все пошло наперекосяк. Совсем не так. Мы стали привлекать слишком много внимания. Особенно после того, что Чарльз Мэнсон сделал в Калифорнии. [5] Но большинство просто проглотили ту статью. Они слишком любили Катерину. Были слишком преданны. Ничто не могло этого изменить. Даже я дала Собору еще один шанс, хотя все внутри меня было против.
– Что с вами сделали за эти газеты? Вас наказали?
– Нет. Наоборот, Катерина прислала мне подарок. Жемчужные серьги. Нам запрещали носить украшения. Я ничего не понимала. Как это? Но… но зимой случилось еще кое-что. Мы называли это священным ужасом, и вот он-то и стал последней каплей.
У Кайла сжался желудок. Этого и хотел Макс.
– Расскажите, как это началось? Как выглядело?
Сьюзан кивнула. Видно было, что она устала и нервничает. Честно говоря, раньше он никогда не видел такого измученного человека.
– Дело было не только в том, что собрания при Семерых стали другими. Изменилась сама атмосфера. Все изменилось. Все наши идеи. Как будто мы повернули на другой курс.
– Как так?
– О самопознании речь больше не шла. Мы не изучали себя. Больше не было никакого равенства или честности. Теперь главной целью стало избрание. Мы всегда считали себя особенными. Не такими, как все, ну вы понимаете. Но теперь нас учили, что мы выше любого, не принятого в Собор. Среди нас поощрялось презрение к миру за этими стенами. Впервые появилось слово «сырой» как обозначение тех, кто не входил в нашу маленькую семью. Я помню, как нам говорили, что любые поступки на пользу Собора оправданны. Служа сестре Катерине, мы оставались невинными. Здесь мы должны были освободиться от совести и жалости и верить только в себя. Посвятить всю жизнь интересам Собора. Новым девизом стало «Власть через богатство». Нас учили использовать людей и поощряли тренировки друг на друге. Для контроля над мужчинами все чаще использовался секс. Нам приходилось спать с кем угодно по приказу Семерых. Я не помню, чтобы учитывалось наше мнение, но в этом был весь смысл. Нас сводили с людьми, которые нам не нравились. Если кто-то влюблялся по-настоящему, а это, конечно, бывало, Семеро разрывали пару, подкладывая девушку под другого. Мы могли любить только Катерину. Мне казалось, что в нас поощряют худшие наши черты. При этом новом режиме лучше всего жилось самым хитрым… – Сьюзан замолчала и уставилась в пол. Кажется, ей стало стыдно.
Кайл обменялся взглядами с Дэном, тот вопросительно приподнял бровь. Кайл покачал головой, прошептав: «Продолжай».
– Ее никто не видел. Ни разу не слышал за целый год. Но, кажется, чем дальше она была от вас, тем хуже себя вела.
Сьюзан понуро на него посмотрела:
– Да. Она стала деспотом, судя по приказам, которые передавала через Семерых. Нам всем раздали медальоны, наполненные маной. Пряди ее волос. Нам приходилось носить их на шее. Как талисманы. Нам говорили, что они очень могущественны. Любой подарок от нее назывался священной реликвией. Они всегда были дорогими, а нам казались совершенно невероятными, потому что у нас не было ничего, кроме одежды. Мы жили как нищие, а она покупала своим любимцам драгоценности. Никто не хотел признавать, что нас провели, что нас всех обдурила хитроумная сутенерша. Которая изучала сайентологические техники манипуляции сознанием в женской тюрьме. Которую отправили на нары за содержание борделя!
