АНДРЮШКА
Весь день лежит, а некогда?
Мать Мишки укладывает на столе в глубокие глиняные чашки моченые яблоки, огурцы. Трофим рядом, кряхтя и покашливая, режет сало, хлеб.
Андрюшка разглядывает большую кобуру маузера на боку у Максима.
АНДРЮШКА
Всем комиссарам маузеры выдают?
МАКСИМ
Мне выдали… Я еще всегда с собой браунинг ношу, на всякий случай.
Он вытащил из кармана браунинг и показал Андрюшке.
Рассаживаются за столом. Выпивают, начинают закусывать.
МИШКА
(Маркелину)
Загнул ты с двадцатью пятью фунтами… Многовато. Скости…
МАРКЕЛИН
Отступать не буду… Увидишь – привезут.
МИШКА
Народу самому жрать нечего. Скости! Сделай как в Киселёвке…
МАРКЕЛИН
Прикидывается твой народ. Попрятал хлеб… Наскребет по сусекам. Сдаст…
МИШКА
А с Советом что ты хочешь делать?
МАРКЕЛИН
С Советом? Погляжу… Еще не придумал.
(Егору)
Не бойся. Оставлю я в живых отца… Но угомонить его надо. Слишком неугомонный. Много еще хлопот Советской власти принесет…
МИШКА
Я враз угомоню, будь спокоен… И «Мирской приговор» он у меня враз выложить.
МАКСИМ
С этим ты уж постарайся, не допусти схода.
ЕГОР
А ежли в Масловке вправду хлеба не осталось? Разверстку-то выполнили…
МАРКЕЛИН
Есть у них хлеб. Хитрят… Я сам из крестьян, знаю их нутро… Это Максим у нас из интеллигентов. Всё с попами воюет…
МАКСИМ
Не с попами воюю, а с поповской идеологией, и с теми – кто за нее держится!
МАРКЕЛИН
Эх, устрою я спектаклю в Масловке! Зарубку на память сделаю! Узнают, как Маркелину перечить!
Андрюшка берет гармошку, устраивает ее у себя на коленях и начинает потихоньку тянут туда-сюда.
ТРОФИМ
(Андрюшке)
Чего ты пиликаешь. Играть, так играй бодрея.
МАРКЕЛИН
(Максиму)
Максим, рвани-ка!
Максим берет гармонь у Андрюшки, играет уверенно и громко.
МАКСИМ
(поет)
Крутится-вертится шар голубой… Эх-да! Крутится-вертится да над головой…
МАРКЕЛИН
(Максиму)
Брось! Давай лучше «Цветы ЧеКа».
(всем)
Мне его из ЧеКа дали. Маркелину кого попало не дают. Знают… Мне наш губпродкомиссар наказывал: не жалей родных мать-отца, когда задания партии выполняешь! И я не жалею.
Максим с шипением сдвигает меха гармони, пиликает и поет песню о чекистах. Максим поет озорно, легко, вздергивает черную бровь, подмигивает Андрюшке, который восторженно улыбается, глядя, как он играет, как поет.
АНДРЮШКА
(восторженно)
Ловко, а! А с каких лет в ЧеКа принимают?
Он наливает полстакана самогона и протягивает Максиму. Максим берет стакан, выпивает, закусывает салом.
МАКСИМ
В ЧеКа с улицы не берут… Нужны заслуги перед партией, народом. Поработай в Совете, поглядим, может, и ты удостоишься доверия… А работа вам нелегкая предстоит… Разговаривал я утром с вашим попом. Нашу веру он ни в какую принимать не хочет, будет народ мутить, вот посмотрите. Нелегко вам придется…
МАРКЕЛИН
Отстань ты от попа, чего ты к нему пристал. Он тебя не трогает, и нам не мешает.
Максим
Он наш главный идеологический враг! И ты как коммунист и герой войны обязан это понимать. А ты постоянно выказываешь мягкотелость…
МАРКЕЛИН
Я мягкотел?! Да я этой рукой… столько врагов порубал, сколько ты их по жизни не встречал.
МАКСИМ
Верю, верю… Все мы это знаем… На поле боя просто: вот он враг – руби его! А в жизни сложнее: глядишь – с виду нормальный поп, а заглянешь в нутро – смертельный враг. Ты спроси у него про попа.
(указывает на Мишку)
Он с детских лет с ним общается.
(Мишке)
Скажи, друг нам или враг поп?
МИШКА
Да, поп наш известная контра… но народ его любит, верит ему…
