Я дождался, пока развеется дымка на том месте, где только что находилось самое всесильное и самое всевластное существо на нашей планете. По мнению самого того существа, конечно. Мнение это, правда, оказалось равным ровно той величине, что и осталась теперь в итоге от бывшего “властителя мира”. Не сомневаюсь, что примерно такому же размеру соответствуют и его угрозы. Граф Жах, думается, чересчур навязывал своё право распоряжаться чужими судьбами. Да и методы его убеждения, боюсь, не заставят тех же, к примеру, президентов развитых стран проливать неутешные слёзы от столь скоропостижной и преждевременной кончины этого тирана. И мстить за своего сюзерена. Скорее, совсем наоборот. Лицу, предоставившему неопровержимые доказательства гибели господина Жаха, выдадут пару-тройку медалей и, вдобавок, ещё кое-какое денежное вознаграждение. Которое, может, и не позволит жить также роскошно, как сам граф, ну так и бедность уже точно грозить не будет. Так что по поводу угроз Жаха можно не беспокоиться. Хотя я, впрочем, не особо-то и волновался. Не тот у меня характер и не то предназначение, чтобы из-за таких пустяков тревожиться.
Развернувшись, я направился в сторону платяного шкафа, так интересовавшего в последние минуты своей жизни Жаха.
Пожалуй, размышлял я по пути, ставить в известность тех самых президентов, что, по словам графа, склонились перед ним, о гибели своего “благодетеля” не стоит. Совсем не стоит. Пусть пока поволнуются и не предпринимают, соответственно, никаких резких шагов и решений без необходимой на то санкции своего сюзерена. Народ им за это только благодарен будет. И поживут люди пару-тройку лет спокойно, пока их верховные избранники не сообразят, что всевластный их господин исчез безвозвратно и можно снова рулить страной, не считаясь с его мнением.
Радуясь, что свершил одним махом, так сказать, несколько удачных, добрых дел, как тот самый храбрый портняжка из сказки, я и добрался до вожделенного шкафа. Взглянув на замок, надёжно удерживающий его дверки в закрытом положении, я ухмыльнулся. Конец дня выдавался, очевидно, гораздо более успешным, чем его начало.
Запор на дверках шкафа представлял собой комбинацию из замков кодового, биометрического и самого обычного, открывающегося, правда, весьма хитрым ключом. Не знаю уж, по отпечаткам пальцев или по сканированию глазного яблока срабатывал биометрический затвор, однако он явно уже был инициализирован – сигнальный глазок на нём горел радостным зелёным цветом. Что же, тем лучше. Одной проблемой меньше.
Собственно, других проблем запор на дверках мне также не предоставил. Необходимая комбинация на кодовом замке тоже уже была набрана, о чём и здесь свидетельствовал доброжелательный зелёный же огонёк. Оставалось только вставить ключ в замочную скважину, провернуть и узнать, какие тайны скрывает этот старинный предмет мебели. Тайны, которые сокрыты за столь надёжными запорами.
Кстати, почему я догадался, что ключ, открывающий последний замок, имеет весьма хитрую форму? Ответ прост – этот ключ лежал сейчас прямо под моими ногами, на полу перед шкафом. Граф так спешил открыть дверцы, что в решающий момент, справившись уже с двумя первыми запорами, понимая, что времени остаётся всё меньше и меньше, заволновался, запаниковал и выронил ключ из дрожащих рук, так и не успев снова поднять его и отпереть всё-таки последний, проклятый замок.
