В очередной раз достаточно обидная в-общем-то фраза “В семье не без урода” нашла своё подтверждение, вновь обнажая, выставляя напоказ, тем самым, суровую правду жизни.
Тот самый пятый нетопырь вместо того, чтобы, получив команду, вместе со всеми своими собратьями попытаться расправиться со мной, предпочёл позорное бегство. Показав, таким образом, свою истинную натуру. Показав, что целостность собственной шкуры ему куда важнее, чем те идеи, за которые бьются его сородичи. И здесь не столь значимо, хороши или плохи эти идеи. Важно, что он их до сей поры поддерживал, а теперь взял да и продал, как говорится, ни за грош. А вернее будет сказать – просто предал свою семью.
Однако за всё в жизни приходится платить. Рано или поздно. И это тоже с невероятным успехом смог продемонстрировать нетопырь-предатель, для которого расплата наступила не то, что рано, а просто-таки немедленно.
Само собой, явившись в это логово к тем существам, что позволили себе попрать Закон, я заранее позаботился о том, чтобы никто без моего соизволения не смог покинуть это гнездо негодников, подлежащих суровому наказанию. Самому суровому наказанию.
Надо, несомненно, здесь учесть столь удачное стечение обстоятельств, когда вся, абсолютно вся эта новоявленная разбойничая артель собралась, наконец-то, вместе. Надо не забыть про те муки и напасти, что я (а в особенности мой нос) испытал по пути в это тайное убежище. Надо, в конце концов, понимать, что у меня дел предостаточно, чтобы вновь и вновь возвращаться к какому-то одному. И тогда станет понятно, почему я наложил и на дверь и на отверстие над ней свои замки-печати, не позволяющие преодолеть их без моей, назовём её так, санкции. Наложил ещё в тот момент, когда находился по ту сторону от этого зала, когда ещё не вошёл в него. И наложил, как я и предполагал, и как в итоге и оказалось, совсем не зря.
С другой стороны, где-то и понять нетопыря-предателя было можно. Понять, по крайней мере, то, что у него единственного из всех, собравшихся передо мной в вычурном, помпезном убежище, не было и тени сомнений в том, что оказывать мне любое сопротивление абсолютно бесполезно. Понять его желание жить и понять его уверенность в том, что это желание точно никак не может быть исполнено здесь и сейчас. Понять, конечно, можно, но не простить. И возмездие, предначертанное рано или поздно любому изменнику, сегодня не заставило себя долго ждать.
Нетопырь был опытен, пачкать себя, в отличие от своей непутёвой коллеги, не собирался. Подлетев уже почти вплотную к вожделенному отверстию, он сложил крылья и, по инерции, стрелой устремился к такой манящей свободе. И вспыхнул, словно факел, ярким белым пламенем, не успев скрыться и наполовину в, казалось, спасительном проходе.
Развоплотиться в свой истинный образ нетопырь так, как четыре его сородича, бросившихся сверху на меня в атаку, не сумел, точнее, не успел. Белое пламя очень быстро выполнило свою работу, отправив в небытие первого из четырнадцати преступников, присутствующих в этих апартаментах и приговорённых мной заранее за все свои деяния к смертной казни.
Не знаю, какие эмоции ощущали при виде гибели своего сородича напыщенные нарядные дамы и кавалеры, так и не покинувшие своих мягких диванов, уверен только, что четверо их собратьев, бросившихся на меня, чувств не испытали никаких. По одной простой причине. Им было просто не до своего, оказавшегося в итоге отступником, собрата. Да, и вообще ни до кого. Что, собственно, нисколько не удивительно.
