Спрыгиваю с дивана, уменьшаю громкость звука на ноутбуке, чтобы не так ярко афишировать свое прекрасное настроение, вдруг действительно Кравцов там собственной персоной стоит, и иду открывать.
– Добрый день! Прохорова Мария?
Сияет добродушной улыбкой незнакомый парнишка лет двадцати двух в светло-сером бадлоне, темных джинсах и расстегнутом чёрном дутике.
– Добрый. Она самая, – киваю, складывая руки на груди и заранее хмурясь.
Первые мысли, что атакуют, почему-то все не радуют. То ли очень осведомленные рекламщики пожаловали, то ли какая-то служба с проверкой, которая домовладельцев только по выходным и умеет отлавливать.
– Распишитесь тут, пожалуйста.
Не гася стоваттной улыбки, мальчишка сует под нос планшет и, замечая, что я не спешу ничего делать, вытаскивает спрятанный до этой минуты за спиной небольшой, но очень симпатичный букет цветов.
– Это Вам, – поясняет мне, как великой тугодумке, и опять тянет бланк документа.
Ага, ясно, сначала роспись, потом подарок.
Понимаю все без слов и хмыкаю.
Наверное, кто-то паренька на этом деле подловил.
– Давай, – забираю планшет и, почти не глядя, чиркаю закорючку. – А от кого? – уточняю как бы между делом.
Вариантов на самом деле совсем немного.
Точнее, один-единственный, но и тот странный. Неужели Вадим так быстро остыл, всё обдумал и решил вернуться? А как же поломаться, подуться пару дней для порядка, дать мне осознать собственную глупость?
– Не могу знать, я всего лишь доставщик, – пожимает плечами курьер и, наконец-то, вручает мне мои цветы. – Держите. Хорошего дня, Мария.
– Спасибо, – бросаю уже в спину шустро сбегающему с лестницы молодому человеку.
– Там, кажется, была записка, – летит откуда-то с первых этажей запоздалая умная мысль, и следом раздается сигнал домофона об открытии двери.
«Ты б еще с улицы крикнул, Вундеркинд», – ворчу беззлобно и достаю белый плотный прямоугольник, запрятанный в самую глубину между нежно-розовыми бутонами миниатюрных махровых роз.
«Прости дурака»
Гласит единственная строчка, написанная от руки…
***
Точно не от Кравцова.
Делаю вывод по одной лишь фразе.
И не только потому, что почерк не его, слишком витиеватый и плавный, а потому что Вадим скорее из кожи вон вылезет, чем себя дураком назовет.
Он? И дурак? С ума посходили что ли?
Любой будет, но не он.
Прижимаю к груди безумно красивый букет, источающий нежно-сладковатый аромат, перехватываю картонный прямоугольник так, чтобы убрать палец с нижнего правого уголка, и убеждаюсь в том, о чем стала догадываться чуть ранее.
– Султанов! Как ты меня бесишь, – шиплю вслух, разглядывая лаконичную подпись «С.».
В голове проскакивает шальная мысль избавиться от цветов, показательно запулив их из окна, или по-тихому выкинув в мусоропровод. Но как проскакивает, так и убегает дальше.
Цветы не виноваты, что их купил засранец, поэтому сую нос в самую гущу упругих бутонов и, прикрыв глаза, втягиваю невероятно очаровательный аромат. Шикарно.
Вот гад гадом, а букет выбирать умеет.
И заставлять думать о себе, кстати, тоже. Пока нахожу подходящую вазу, которых от бабушки осталось, как минимум, штуки три или четыре, наполняю ее водой и подрезаю кончики у стеблей, сама не замечаю, как проваливаюсь в воспоминания.
Официальное, если его можно так назвать, знакомство с Султановым, как и с Тищенко произошло примерно пять лет назад. Ну и с Черновым тоже, если уж говорить начистоту.
