Жуткий кошмар и потеря ориентиров.
А еще настигает странное непонимание: в какой момент всё пошло под откос? Почему я так напилась, если Аленка осталась почти трезвой?
И это напрягает. Я не сопливая малолетка и прекрасно знаю пределы собственной выносливости. С бутылки шампанского я не могла подойти к краю и окосеть. Это же не бутылка водки.
Всё неправильно.
– Эй, ты в порядке? – уточняет Султанов, когда я все же выхожу из санузла, но остаюсь в прихожей.
Неопределенно мотаю головой и тут же пожимаю плечами.
Я хочу домой – вот четкая установка в голове. А еще мне не нравится, что Сулейман сам ненамного трезвее меня.
Надо уходить. Да, точно. Сейчас. Принимаю решение и наклоняюсь, чтобы надеть снятые сапоги.
– Стоп, – перехватывают меня за талию и утягивают в комнату.
Явно съемную, что фиксирую почти сразу. Слишком обшарпанно, как-то аскетично и дешево все выглядит.
– Сул..ик, – хочу запротестовать, но кто бы позволил.
– Машка, не могу больше, – выдыхает Султанов, зарываясь пальцами мне в волосы и обдавая горячим дыханием губы. – Я до одури хочу тебя поцеловать.
Он не спрашивает. Ставит в известность.
Но, дьявол, черти во мне совсем не возражают.
– Угу, – выдыхаю в ответ.
Потому что какой бы сволочью не был этот парень, но он меня зацепил. Реально зациклил на себе. Грамотно, конкретно, четко. Только он смог взбесить и заинтриговать так, чтобы я думала о нем все свободное время и постоянно искала взглядом в толпе.
Когда его губы, такие жесткие и уверенные, как и он сам, касаются моих, последние остатки мозга отключаются. Бог мой, он так целуется, что я разлетаюсь на мелкие атомы и растворяюсь в нигде, я обретаю крылья и парю.
Да чтоб тебя!
Я действительно парю. Но недолго, пока меня не опрокидывают на кровать.
– Хочу тебя, пиздец, – выдыхает Сулейман потяжелевшим голосом, резкими рывками задирает подол платья и почти рвет колготки.
Прихожу в себя быстро, но не настолько, чтобы успеть вывернуться.
Султанова буквально кроет, он действует жестко, агрессивно, а все мои попытки себя остановить просто не замечает.
– Нет, – мотаю головой, пытаясь сказать громко.
Но выходит лишь сип.
Я хотела лишь один поцелуй, но не то, что он задумал.
– Нет, – повторяю на выдохе, пугаясь его напора и безумия.
Ведь он больше не смотрит мне в лицо, только на тело, до которого уже практически добрался. Его не интересуют мои губы, глаза, ему хочется большего.
И он это берет.
В два рывка сдергивает колготки и трусики, еще секунда, чтобы перехватить и зажать огромной рукой оба запястья. Другой рукой вжикает молнией на своих брюках и, подхватив одну ногу под колено, наваливается сверху.
– Нееет, – выдыхаю в тот момент, когда он одним резким толчком входит в меня практически полностью.
– Дааа, – смотрит он чернющими безднами и делает новый рывок.
– Нет, – шепчу беззвучно и в шоке качаю головой.
– Да, – рычит он, всецело отдаваясь процессу.
Отворачиваюсь и опускаю ресницы, чтобы не видеть ненормального блеска в сумасшедших темно-карих глазах. Глазах, которые еще пять минут нравились, а сейчас стали пугать.
Мамочка, за что?
Кидаю вопрос в никуда, ощущая себя резиновой куклой, подпрыгивающей при каждом новом еще более агрессивном толчке. Затуманенный от слез взгляд в какой-то момент выхватывает окно, и я бездумно смотрю на звезды, пока мое тело используют, как захотят.
Раз. Еще раз. И еще.
У меня не остается сил, чтобы сопротивляться, нет голоса, чтобы закричать. Есть только слезы, которые безостановочно текут по вискам.
