– Вода, – киваю, под табурет, где стоит покупная пятилитровка из «Пятерочки».
– Может, лучше чая с лимоном? – вслух размышляет Кравцов, почесывая заросший щетиной подбородок. – Сделаешь?
Летит как бы между делом.
– Я занята.
Не спешу подрываться и ставить чайник. А, найдя пакетик с нужной циферкой, пытаюсь с помощью стило подцепить единственную красную стразу, которая требуется на очищенном от пленки участке.
– Ну так оторвись, – флегматично пожимает плечами в конец офигевший Вадим. – И поесть уже бы надо, обед скоро.
Сообщает на развороте и, позевывая, уходит в ванную.
Откладываю инструмент, слегка сдвигаю картину, чтобы ее не задеть, и подпираю щеку кулаком, тупо глядя в стену.
Ну и за каким лешим мне все это надо?
Крутится к голове на повторе один и тот же вопрос.
– Вадь, – кричу, не торопясь поднимать зад и идти исполнять «хотелки».
– Чего? – высовывается из санузла Кравцов.
Замечаю, что половина подбородка уже намазана гелем, но желания подойти, как раньше, и похулиганить, испачкав пеной его нос или лоб, уже нет. Ну да, красивый мужик, высокий, спортивный, и… чужой. Не мой совершенно.
Смотрю на него и отчетливо это понимаю.
Нет к нему притяжения. Нет из-за него волнения или трепета.
Не вижу я нас в будущем вместе. А игра в одни ворота что-то надоела. Я и подающий, и принимающий, и полузащитник, и нападающий, а Вадим, как ленивый вратарь, ловящий мячи на отъ…бись.
– Знаешь, я тут подумала, – говорю и делаю паузу, чтобы привлечь внимание, – а ведь Мельников абсолютно прав.
И даже киваю, подтверждая свои слова.
– Это ты сейчас о чем? – подозрительно приподнимается одна бровь.
– О стерве, – отвечаю с улыбкой.
Нормальной улыбкой человека, принявшего окончательное решение и оттого счастливого.
– Не понял…
– Ну, вспомни, вчера Серега назвал меня стервой, и ты согласился. Так вот… я подумала и тоже с вами согласна.
– Маш, ты чего? – Кравцов что-то начинает подозревать. – Обиделась что ли?
– Не-а, наоборот, благодарна твоему приятелю, что глаза открыл.
– Слушай, Прохорова, заканчивай выносить мозг и лучше сделай чай. Попросил же.
– Так я и заканчиваю, Вадь, – вновь хмыкаю. – Я – стерва. Так? Так! Поэтому… буду соответствовать.
– Говори по-русски, а?
– Все просто, Кравцов, Я УСТАЛА быть НЕСТЕРВОЙ. Поэтому предлагаю нам расстаться.
– Чего?
– Я хочу пожить отдельно, – и прежде чем прифигевший от моей наглости и совсем забывший, что собирался бриться, мужчина спрашивает: «Зачем?», поясняю, – чтобы понять, что в нашей паре было не так. И осталось ли то, что хочу вернуть, и за что стоит бороться.
– Дура что ли? Ты чего несешь? – делает свои выводы мой молодой человек.
Хотя в том, что «мой», уже вообще не уверена.
– Ты из-за наших гостей что ли взбесилась? – находит свое объяснение моей дурости Вадим. – Так кто виноват, что это, – взмахивает экспрессивно рукой, – не квартира, а жопердулина какая-то. Да в ней не знаешь, как разместиться, когда люди приходят! Всего одна комната, в которой нормально не повернешься, обязательно что-нибудь да заденешь. А кухня разве есть? Одно название, да и только. Вот ты тут расселась со своей фигней и всё, мне ни пройти, ни проехать к плите, а я всего лишь хотел позавтракать.
По поводу гостей, особенно «наших» проглатываю, а вот ни заступиться за квартиру, оставшуюся от дедушки с бабушкой, не могу.
– Это нормальная квартира, Вадим. Пусть небольшая, зато своя-собственная.
