Слёзы сами собой брызнули у меня из глаз. Я шмыгнула носом и пропищала что-то невразумительное. А Велес неожиданно схватил меня в охапку, прямо в одеяле, и прижал к себе.
– И продолжу любить, как свою маленькую сестрёнку, – прошептал он.
После того случая никто из нас не поднимал эту тему. Велес делал вид, что ничего не произошло, и продолжал вести себя как ни в чём не бывало. Вот только прикасаться ко мне больше не спешил. Он поручил Яну обучать меня драться, а сам лишь наблюдал со стороны, как мы размахиваем палками и пытаемся повалить друг друга на песок.
Совершенно неожиданно мне понравились эти занятия. С каждым днём я чувствовала, как моё тело становится выносливее и крепче. И если раньше я с трудом взбиралась на нижние ветки толстых деревьев, то сейчас карабкалась до самой верхушки, как кошка, с лёгкостью спрыгивала с высоты, превышающей мой собственный рост, с азартом билась на деревянных мечах с Яном и иногда даже побеждала.
Велес показал мне, как метать короткие ножи, и к этому делу у меня вдруг открылся талант. Я могла с лёгкостью попасть в крохотную мишень, даже с приличного расстояния.
После тренировок мы шли пить чай, а после подолгу сидели на террасе, а в холодную погоду – в доме, и разговаривали обо всём на свете.
Ян рассказывал о своих скитаниях в качестве беспризорника, изредка вставляя короткие фразы о почти забытых временах, когда у него были родители и крыша над головой. Я тоже делилась воспоминаниями о своих родных, о размеренной жизни в маленьком домике, который после отобрали за долги.
Велес с удовольствием комментировал наши рассказы, а вот о себе говорил мало и неохотно. Лишь изредка, забывшись, он принимался жаловаться на то, как строг этикет в знатных домах и как мучительно изо дня в день выполнять глупейшие предписания.
– Завидую я вашему детству! – иной раз восклицал он. – Умылись, краюшку хлеба с молоком перехватили и готово. А там всё не так. Нужно лежать в постели, пока за тобой не придут. Один слуга подаёт одежду, другой застёгивает пуговицы, третий держит таз для умывания и елозит полотенцем по лицу. В столовую нужно шествовать чинно, строго в одно и то же время. За столом же замучаешься разбираться – для чего этот нож и к чему эта ложка. А совершишь промах, ухватишь рукой, то, что нужно брать вилкой, сразу по пальцам от учителя получишь. Не бегай, не смейся, не говори громко. Благо с маленького возраста со мной занимались военной подготовкой, без этого в нашем роду никуда – вдруг война, да и аспиды, сами знаете…
– А какого ты сословия? Чародейского? – начинал выспрашивать Ян.
Велес сразу замолкал. Он задумчиво смотрел перед собой, как будто вспоминая о чём-то, а красивые глаза его делались печальными.
– Ну, нам-то, можно сказать, – обижался мальчик. – Мы ведь тебя не выдадим.
– Чародейского, – кивал Велес и в подтверждение своих слов зажигал на ладони маленький огонёк, который танцевал прямо на его загорелой коже, переливаясь синими сполохами.
Ян удовлетворённо кивал и успокаивался. Но я всё больше сомневалась в том, что мой любимый – простой чародей. Те правила этикета, которые он так ненавидел, не соблюдались в домах служащих княжеской армии.
Я знала это совершенно точно, ведь приходящие в нашу овощную лавку слуги из богатых домов с вдохновением перемывали косточки своим хозяевам и часто рассказывали о том, как те живут. В домах обычных чародеев никто не смог бы поддерживать подобные церемонии. Всё те порядки, о которых говорил Велес, были приняты только в княжеском дворце.
