Но мои мечтания прервал телефонный звонок.
— Сереженька, — голос мамы прозвучал, как у советской воспитательницы. Поэтому в таких случаях я сразу вытягивался и сидел, как школьник за партой. — Ты еще помнишь, что у тебя на носу свадьба?!
— Забудешь тут…
— Что ты сказал?!
— Помню.
— И правильно. В этот раз я убедилась, никаких отмен рейса не планируется! Тьфу-тьфу-тьфу! Чтоб не сглазить. В этот раз ты точно женишься. Сплюнь через левое плечо!
— Сплюнул, — вздохнул я. Хоть бы самолет упал, что ли?
— Я не слышала.
Я молча постучал пальцами по столу.
— Что-то я не слышу радости по этому поводу, — любит моя мама ковырять раны.
— Я рад, мам, — заверил я, лишь бы она отстала от меня.
— Надеюсь, что это так. Я не переживу, если второго января ты не женишься. Я не перенесу этого. Ты помнишь, что Вита сказала?
Опять она про свою старую врушку!
— У тебя на роду написано жениться в Козероге, ты понимаешь? — продолжала мама. — Если ты в Новом году не женишься, то упустишь свое счастье. В этот раз свадьба будет кармической!
Какая глупость! Как я устал слушать это бред от старой еврейки!
— И тебе все равно на ком я женюсь, лишь бы женился? — удивился я.
— Нет, конечно! — фыркнула мама. — Твоей глупенькой девочке очень далеко до настоящей еврейки. Ну что я могу сделать, если ты всех невест, чистокровных евреек, профукал? Даже Вита в шоке от твоих действий!
— Я неспециально, мам… — почему-то я опять оправдывался.
Хотя меня в холод бросало от присланных мамой невест. Говорят же в народе, что еврейки — очень красивые женщины. Но те, которых присылала мама, оказались жуткими замухрышками. Причем с таким стальным взглядом, что я понимал, эти женщины мечтают стать вдовами. Где она вообще их находила?
— Женись хоть на этой некошерной девушке, коли ты такой дурак у меня! Весь в отца уродился! — хлюпнула мама носом. — А там я сделаю из нее еврейку! А то она тебя скоро обанкротит! Первым делом заберешь у нее карточки, пока она не поумнеет.
— Мам, но у евреев все дела ведут женщины. Ты же так говорила?
— Она — гой! Ей надо научиться экономить! А то торт от Илясова захотела. Это нам еще его поваров в Европе оплачивать? Пусть сама печет, если хочет вкусно поесть!
Опять она свадьбу вспомнила. Сейчас по новой пойдет.
— Мам, мы уже договорились же про Илясова…
— Это в последний раз. Я буду управлять вашими финансами до тех пор, пока вы не поумнеете.
— Мам, — напрягся я.
Честно говоря, даже не представляю, как Женьку лишить денег. Она же истерить будет и меня убьет. Да я сам в окно выброшусь!
— И не мамкай! Я сказала, что буду учить вас жизни. Готовься, милый. Ты сам выбрал эту девочку.
Я?! Да я даже с ней нормально и не встречался. Она была просто девушкой для расслабона. Это мама застукала ее у меня и решила нас поженить. Я даже предложения ей до сих пор не сделал. Зато к свадьбе Женя уже сама все приготовила, благодаря моей мамочке, разумеется.
— Так имей теперь совесть осчастливить Евгению. А уж вашим воспитанием я как-нибудь займусь, — продолжила мама.
— Ты же болеешь, — напомнил я. — Давай ты лучше поедешь в санаторий? Например, в Баден?
— Ты хочешь от меня отделаться? Тебе мать надоела?
Ой! Опять! Схватился за голову и минут десять выслушивал, какой я бесчувственный сын, которого она лелеяла и в попку целовала.
— Я же твоего счастья хочу! — завершила свою тираду она.
— А как я его хочу! А еще свободы!
