— Темные демоны! Кто поставил сюда ведро?! — вскричал один из громил, что совсем недавно увел Ларса и успел вернуться. Сверкая совершенно лысой головой на солнце, мужчина хмуро осмотрел мокрые сапоги и лужу у своих ног и поднял сузившиеся глаза на перепуганную женскую фигуру со скребком в руке.— Ты!
— Оно не мое,— испуганно пролепетала незнакомая Окаре девушка и повернулась к ведру, стоявшему с другой стороны от нее.
— Тогда чье?— взревел здоровяк. От него исходили такие волны гнева, что у Окары по спине пробежал холодок.
— Обед накрыт,— с улыбкой сообщил Кеоне парнишка, тот самый, что оставил без присмотра ведра. Окара сразу его узнала. Было в нем нечто такое, что заставило невольно запомнить его. Прямой взгляд, уверенные движения, и хотя он держался с видимой простотой, в нем чувствовалось внутреннее достоинство, которое не могла скрыть темная форма сокетов.
При виде застывшей на коленях девушки лицо парня исказилось в гримасе ужаса и отчаяния. Он попятился и был остановлен Кеоной.
— Твоих рук дело?— кивнула она на ведро, оставленное без присмотра у мачты. Когда позвалаего, сестра явно не обратила внимания, чем занимался парнишка.
В глазах сокета промелькнула обреченность, и было видно, что он не мог вымолвить ни слова. Но, расправив плечи, он глубоко вдохнул, кажется, собираясь признаться, как раздался виноватый девичий голос:
— Простите, это моя оплошность. — И его обладательница, отложив скребок, с опущенной головой поднялась на ноги.
— Чтобы помыть палубу, Дарина, ты принесла себе три ведра воды?— быстро подсчитала Кеона, не поверив девушке.
— Угу,— понуро кивнула та, и на лице парня проступило облегчение, смешавшись с сожалением.
Сожалеет он! А отдуваться за него придется другому? Чувство справедливости взыграло в Окаре. Раз она не смогла помочь Ларсу, никто не помешает ей вступиться за Дарину.
— Ее вины в случившемся нет!— запальчиво заявила девушка, собираясь разоблачить истинного виновника. Плечи Дарины вздрогнули, и ее взгляд загнанного животного метнулся к Окаре.
— Что вам известно, воркория?— рыкнул здоровяк, сверкнув гневно глазами.
Дарина умоляюще посмотрела на Окару, и той пришлось отступиться.
— Я знаю ровно столько же, сколько и вы,— высокомерно произнесла Окара, ставя нахала на место. — Вы один виноваты в случившемся. Под ноги надо смотреть.
Громила хлопнул глазами, и в них Окара различила опасный блеск— ее записали в кровные враги, а после его лицо пошло красными пятнами, и он гаркнул:
— В клетку девчонку!
— Нет! Не надо!— подскочил к нему парнишка.— Дарина не виновата! Это все моя вина!
— Нашел кого защищать,— было ему ответом, и сокета отодвинули в сторону.
Дарину била мелкая дрожь, руки повисли вдоль тела. По всему было видно— девушку изнутри съедал страх. Но о пощаде она не просила, а со смирением приняла наказание.
— Уводи!— отдала приказ Кеона, не удосужившись во всем разобраться, и могучие ладони ее, как догадалась Окара,помощника сомкнулись на хрупких девичьих плечах.
— Отставить!— раздалось повелительно с капитанского мостика. Голос Окаре показался смутно знакомым, и к ним спустился сам хард Доар.
Бессмертный разительно отличался от того мужчины, что посетил их бал прошлой ночью. Темный сюртук сменила черная просторная туника из тонкого полотна с кружевными манжетами, перехваченная поясом. Распахнутый ворот открывал сильную загорелую шею. Вместо элегантных брюк мускулистые ноги бессмертного облегали до колен атласные темно-бордовые штаны. Во взгляде Доара, брошенном на Окару, появился оценивающий блеск, заставив ее неожиданно занервничать. А смутиться было отчего. Высоченный, широкоплечий, привлекательный, с внутренней притягательностью бессмертный заинтересовался ею.
