И надо же – получилось! Разбежались облака в разные стороны под его пристальным взглядом.
Загордился Винс. Думает: «Теперь я вообще – небесный соавтор».
А облака вдруг сбежались обратно, соединились в кучку-тучку – и пролились дождём ровно на голову Винса… Всё вокруг сухое, а Винс – мокрый насквозь.
Но Винс не зря был экстрасенсом. Сразу всё понял и прошептал куда-то наверх:
– Ясно-ясно… Спасибо за холодный душ на мою гордынную голову, Соавтор!
Говорил Плексоев словами, так придирались к нему, что слова не те…
Подумал-подумал он и стал говорить намёками. Ух, как на него упреки посыпались за чрезмерную многозначительность!..
Осознал Плексоев свою ошибку, и начал всё выражать пантомимой. Возмущались окружающие: что за клоунада?..
Перешёл он на мимику. Сказали: кривляется…
Пришлось телепатией овладевать. Решил Плексоев помолчать, пока тренируется…
Тем более что, может быть, начинать с этого полезно?
Лигуль любил пройтись по интернету с широким бреднем. Туда попадало всё, что подвернётся.
Когда Лигуль рассматривал улов, попавшиеся информационные существа уже успевали передраться и существенно поменять обличья из-за несовместимого соседства.
Лигуль только восхищался их разнообразием. И радовался всегда необычному вкусу ухи, в которую кидал всё уловленное.
А когда угощал ею других, предупреждал, что уха сварена по особому секретному рецепту. Так что вряд ли удастся попробовать такое блюдо где-то ещё.
Кстати, его уха почему-то непременно обладала непредсказуемыми галюценогенными свойствами.
Один крокодил научился крякать чтобы приманивать уток себе на обед. За это прозвали его Крякодилом.
Подманил он очередную уточку, пасть раскрыл, а она говорит:
– Ты такой классный! Хочу быть твоей подругой.
Думает Крякодил: такая славная, съесть всегда успею, пусть подругой побудет. Да так с ней сдружился, что даже отворачивался, когда зевал, чтобы случайно в пасть не втянуть.
Тем более что подружка других уток приманивала, хотя совестно было. Понимала: нужно питаться приятелю.
Потом натуралисты фильм про них сняли. Пригласили прославившуюся парочку в главный зоопарк. Крякодил, правда, свободы лишился.
Оно и к лучшему, думала уточка. Зато перед своими не совестно.
Где обитают Сцилла и Харибда, было известно издавна, но сегодня знают только, что эти два монстра где-то есть.
Только хитроумный Одиссей избежал и острозубой пасти Сциллы, и поглощающей бездны Харибды. Правда, когда он вёл свой корабль мимо Сциллы, она шестью своими собачьими головами ухватила шестерых его товарищей. А когда Одиссей поневоле проплывал мимо Харибды на обломках погибшего в бурю корабля, сумел вовремя ухватиться за ветви прибрежной смоковницы, дождавшись, когда ненужные Харибде обломки были исторгнуты обратно.
Но главный подвиг хитроумного в том, что он уговорил этих двух чудовищ переселиться в метафору, которой устрашают пугливых, не причиняя, однако, вреда.
У Бенедикта глаза вдруг стали способны не только видеть свет, но также излучать его – вроде как глазные лазеры.
Свет этот был необычным. Помогал заживлять царапины, ссадины и даже раны. Позволял искать пропавших. Умел распознавать злоумышленников и злодеев… Много на что был способен.
Но что особенно странно: никто этих лучей не видел. Даже окулисты на своих аппаратах никакого сверхъестественного свечения не отмечали.
