Услыхав это, чудище жалобно взвыло и со смирением последовало за Хуэйанем к Гуаньинь.
– Смилуйся надо мной, богиня, – молвило чудище, низко склонившись. – Я не чудище, я главный полководец залы Священного небосвода. В наказание за то, что я разбил на небесном пиру хрустальную вазу, меня сослали на Землю, и я терплю страшные бедствия. Мало того что каждые семь дней здесь появляется летающий меч и сто раз пронзает мне грудь и бока, так я еще страдаю от холода и голода. Вот и приходится съедать раз в несколько дней какого-нибудь путника. По неведению я и на вас напал, милосердная богиня.
– Ты наказан за прегрешения на Небе, а теперь творишь зло на Земле, – отвечала богиня. – По велению Будды я направляюсь в восточные земли искать паломника, который отправится на Запад за священными книгами. Ты мог бы стать учеником этого паломника и вместе с ним отправиться в путь. Тогда тебя больше не будет мучить летающий меч, а впоследствии, когда ты искупишь вину до конца, сможешь вернуться на прежнюю должность. Что ты скажешь на это?
– Я бы рад, – отвечало чудище, – но не знаю, возможно ли это. Сколько я душ загубил, в том числе и паломников за священными книгами. Съем – а голову в реку бросаю. Она сразу ко дну идет. Таково свойство реки Текучих песков, что на ее поверхности пушинка и та не удержится. Не пошли ко дну только головы девяти паломников, так и плавали на воде. Ну, я взял их, нанизал на веревку и забавляюсь в часы досуга. Боюсь, ни один паломник не пойдет больше этим путем и мне никогда не искупить вины.
– Не беспокойся, – сказала богиня. – Повесь эти черепа себе на шею и дожидайся паломника.
Богиня нарекла чудище Ша Уцзином и продолжила свой путь.
Они прошли довольно большое расстояние, как вдруг увидели высокую гору, окутанную смрадным туманом. Только было они собрались перевалить гору на своем облаке, как налетел ураган и снова появилось чудище.
Губы висят, болтаясь,
сморщены, словно бутон кувшинки.
В глазах – зрачки золотые,
уши словно бамбуковый веер.
Мерзкие острые зубы,
кажется, могут разгрызть железо.
Пасть широко раскрыта,
очень сходна с огромной жаровней.
Под подбородком завязки
шлем золотой укрепляют плотно.
Панцирь на шелковой сетке —
как чешуя гигантского змея.
Палицу тяжкую держит,
гвозди на ней словно когти дракона.
К поясу лук приторочен,
с лунным серпом изогнутым схожий.
Злобный, храбрится-ярится,
главного демона он оскорбляет.
Волей крепок, надменен,
духов Небес сокрушить в состоянье.
Взмахнув вилами, чудище ринулось на богиню. Но Хуэйань отразил удар и грозно крикнул:
– Ах ты, мерзкая тварь! Не бесчинствуй, не то я проучу тебя вот этим посохом!
– Видно, тебе жизнь надоела, поганый монах, что ты драться со мной захотел!
И начался между ними жестокий бой.
И вот в самый разгар сражения богиня, взиравшая с высоты облака на то, что происходило внизу, бросила на землю цветок лотоса.
– Что ты за штуки выкидываешь со мной, поганый монах! – заорало тут чудище.
– Да это не я, ничтожная тварь! – отвечал Хуэйань. – Это сама богиня Южного моря бросила на землю цветок.
Услышав это, чудище отбросило вилы и, подняв голову, взмолилось:
– Смилуйся надо мной, богиня!
Гуаньинь между тем спустилась на землю и спросила чудище:
– Ты кто, кабан? Как смеешь преграждать мне путь?
– Да не кабан я, – отвечало чудище. – Я полководец Млечного Пути. За то, что выпил лишнего и пошутил с богиней Луны, был в наказанье сослан на Землю. Когда же настал срок моего перерождения, к своему несчастью, я очутился у свиньи в утробе. Потом на свет явился, свинью загрыз и вот обосновался здесь. Жру людей, тем и кормлюсь. Но на тебя, богиня, по неведенью напал. Смилуйся же надо мной!
