– Юра, что случилось? – спросила она.
– Поругались. Ты пока оставайся, а я пойду поговорю с отцом, – ответил Юрий, немного подумав.
Михаил Иванович Палин был дома. Юрий сказал:
– Отец, можно мы с Паной и дочкой пока у тебя поживём? Мать гнобит и гнобит жену, житья не даёт! Буду какой-нибудь домишко приглядывать. Найду, уйдём.
Михаил Иванович задумался, а потом сказал:
– Дак ведь нас и так пятеро. Тесновато будет.
– В тесноте, но может не в обиде, как там, – отреагировал Юрий.
– Пойду с Таисьей поговорю, – решил Михаил Иванович.
Жена Михаила Ивановича стала резко возражать:
– Нас и так пятеро! И где же они спать будут? Рядом с собой что ли положим?
– Зачем рядом. В комнате с детьми. На полу спать будут.
После долгих уговоров, к которым подключился и Юрий, Таисья сдалась, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие.
Юрий вернулся домой. Празднование после возникшего скандала закончилось, все разошлись по домам.
– Собирай вещи, Валю, у отца пока жить будем, – скомандовал Юрий.
Захаровна пыталась остановить, сгладить конфликт, но Юрий был непреклонен…
В этот год Юрий и Пелагея Палины намолотили зерна больше всех в районе. Это было закономерно. Готовясь к уборке, бывший командир ремонтного отделения артдивизиона Палин перебрал все узлы и агрегаты своего комбайна, что позволило избежать поломок во время страды. Более того, его комбайн убирал хлеб и по ночам, при свете фар, пока не ложилась роса, а утром они выезжали в поле наравне со всеми. Трактористы, таскавшие на прицепе его комбайн, ворчали:
– Нормальные люди на полевом стане спят давно, уже третий сон видят, а с тобой и поспать некогда. Тебе что, больше всех надо?
– Зимой выспишься, а сейчас день год кормит, – спокойно парировал Юрий.
После получения на трудодни пшеницы Юрий смолол её, а всю муку ссыпали в два больших ларя у отца. В конце января неожиданно для всех тётка Таисья заявила, что мука закончилась.
– Как закончилась! Её же много было! – возмутился Юрий.
– А нас мало, что ли? Восемь ртов! – парировала тётка Таисья.
Все сели на картошку, которая заменила хлеб, кашу, овощи, всё. Первая не выдержала шестилетняя Валя. Она стала отказываться её есть, а однажды во время обеда, давясь, выплюнула прямо на стол в присутствии всех.
– Валька, а ну-ка прекрати! Сейчас ложкой в лоб получишь! – прикрикнула на неё Пелагея.
Обсуждая позже ситуацию с мукой, Пелагея сказала мужу:
– Юр, а я не верю, что мы так много съели. Когда я иногда хлеб пекла, мне показалось подозрительным, что мука так быстро убывает.
Они пришли к выводу, что Таисья тайком перепрятала часть муки. Стало очевидно, что с тёткой Таисьей им житья тоже не будет. Стали срочно подыскивать новое жильё. На сей раз помогла Захаровна. Она узнала, что стариков Юфиных забирают в дом престарелых и что они срочно продают свою хибару. Ц,ена была невысокой, потому что это была старенькая избушка в одну комнату, срубленная из тонких брёвен. Но главное – это было отдельное жильё! Юрий и Пелагея заняли у друзей и знакомых требующуюся сумму денег и купили этот домишко.
Юрий стал приводить его в порядок. Стены дома снаружи обшил досками с зазором, а пространство между срубом и досками утеплил опилками. К дому пристроил холодные сени с кладовкой и крыльцом. Летом обили стены изнутри дранкой, оштукатурили глиной и после высыхания штукатурки побелили. Для утепления потолка дополнительно насыпали слой земли. И наконец, сложили из кирпича новую печь. В этом доме и родился Егорка.
