– Это же… - Открываю и закрываю рот, как выброшенная на берег рыба. Не могу поверить своим глазам.
Передо мной – тот самый особняк из моих снов. Который я тщательно выбирала по объявлениям из множества других. Для нашего любовного гнёздышка с Тимом.
Правда, это было ранее. В моей другой жизни.
Сейчас же он передо мной. Сверкает разноцветными гирляндами, будто уже Новый Год. А из приоткрытых окон льётся весёлая музыка.
– Можно выходить. – Ольга Викторовна глушит мотор, оборачиваясь к нам. Смотрит на меня исподлобья. Будто читает мысли.
– А… Хорошо. – Киваю. Цепляю пальцами дверную ручку и выпадаю на участок.
– Ого, какой дом! – Кирилл оживляется. Подпрыгивает на месте, взмахивая руками в воздухе. – Целый дворец!
В горле встаёт тугой ком. На глаза наворачиваются слёзы.
Это ведь мы должны были жить в этом доме. Я даже изучила его планировку и расположение комнат. Мысленно обставила в соответствии со своим вкусом.
И Тимофей уже собирался купить его для меня.
Теперь же здесь живут другие люди. Те, кто и не подозревает о моей трагедии.
– О, какая площадка! – На лице сына расцветает улыбка. Хлопает в ладоши, срываясь с места.
– Кир, вернись! – Кричу, коря себя за несдержанность. Нужно было крепче держать сына за руку – тогда бы этого не произошло.
– Ах, оставьте его. – Ольга Викторовна делает взмах рукой. Смотрит, как мой пацан ловко взбирается наверх по верёвочной лестнице. – Пусть поиграет.
– Но как же…
– Ничего страшного. – Опускает руку мне на плечо. – Я отведу вас в дом и вернусь за ним. Ничего не случится.
– Хорошо. – Подчиняюсь. Оборачиваюсь и смотрю на сына. Нервничаю, но пытаюсь это скрыть.
– Идёмте, Дина Алексеевна, - Заведующая детским садом торопит. Поглядывает на часы, нервно кусая губы. - Мы уже опаздываем.
Киваю.
Ноги не слушаются. Подгибаются как у шарнирной куклы.
Делаю шаг вперёд, не замечая, как входная дверь открывается и на ступеньках появляется мужская тень.
– О, дорогая тёща! С приездом! – Вздрагиваю от хрипловатого баритона с нотками перца. Сбиваюсь с шага.
Поднимаю голову, забывая, как дышать.
Несколько раз моргаю, боясь, что тот, кто стоит перед нами – лишь плод моего воображения.
Хлопаю ресницами, стараясь прогнать тот образ, который я столько лет пыталась забыть. Похоронить на долгих сеансах с психологом.
Не выходит. Он всё ещё здесь.
Стоит напротив, оглядывая меня с ног до головы. Сводит брови на переносице, яростно дыша.
Тимофей Михайлович Борисов.
Отец моего сына.
Поражённо замираю на месте. Он же смотрит на меня цепким прищуренным взглядом.
Сердце грохочет об рёбра, норовя вылететь из грудной клетки. Кажется, кто–то перекрыл кислород, потому что я начинаю задыхаться.
Сколько раз я представляла себе эту встречу.
Как пройду мимо него с гордо поднятой головой. Царственно кивну в знак приветствия, садясь в шикарный автомобиль с личным водителем.
А он будет смотреть мне вслед. Пускать слюни, поняв, кого упустил шесть лет назад.
И вот это случилось.
Только он – безупречно одетый, в чёрной рубашке, которая изумительно гармонирует с его тёмной шевелюрой. И дорогих, сшитых на заказ, брюках.
Стоит на пороге белоснежного особняка, который я выбирала с такой любовью. Смотрит с недоумением и интересом.
А я – в образе куклы Барби.
Этакого шута на один вечер.
В коротеньком кукольном платье, расшитом пайетками. В виде наёмной работницы, которая должна будет развлекать его
