– Спасибо, Иван, не стоит. – Качает головой, задумчиво терзая зубками нижнюю губу. – Кирилл и так задал вам хлопот.
– Мне было не сложно. – Подмигиваю мальчишке, у которого мигом расцветает улыбка на губах. – Мы же друзья.
– Всё равно спасибо. – Повторяет настойчиво. Поднимает на меня свои глаза.
На мгновение сердце пропускает удар, когда наши взгляды пересекаются.
Не знаю, зачем я это делаю, но мне отчаянно хочется задержать их. Не позволить уйти.
– Может быть, прогуляемся? – Протягиваю ладонь, замечая в её глазах сомнение. – Погода чудесная.
– Простите, у нас дела. – Отшатывается.
Чувство горечи затапливает с головой, когда она разворачивается. Не желает ничего объяснять. Дать надежду.
– Дина? – Кричу в след, надеясь, что она передумает. – Может быть, сходим в кафе?
– Нет, Иван. – Говорит с надрывом. – У меня есть молодой человек. И нам лучше не встречаться больше.
Впиваюсь пальцами в руль, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.
Злость на дороге – плохой советчик.
Тем не менее, я в ярости. Бешусь из-за красного сигнала светофора, накрапывающего дождя, и ленивых пешеходов, перебегающих дорогу в неположенном месте.
А ещё меня бесит, что Дина отказала!
В очередной раз, сославшись на присутствие какого-то мужика в её жизни.
На торпеде разрывается мобильный. Скашиваю взгляд – мама.
Выдыхаю, перестраиваясь в правый ряд. Сейчас не припаркуюсь и не возьму трубку – изведёт всех. Из-под земли достанет, но узнает, почему её старший сын игнорирует родную мать.
– Алло, мам? – Прочищаю горло, стараясь говорить как можно непринуждённее. – Как дела?
– У меня? – В её голосе звенит угроза. Напрягаюсь. – Нет, это ты мне скажи, почему я ничего не знаю о своём внуке. Сколько ему лет? Кто его мать?
– Что? Не понимаю… - Хриплю, откидывая пятернёй прядь волос со лба.
– Ах, не понимаешь? – Взвивается. Нервы натягиваются как струны на гитаре, а её уже несёт дальше. – Хватит лгать, Ваня! Я всё узнала от твоей секретарши! Только непонятно, почему ты скрывал от семьи своего сына? Он что, болен?
– Сплюнь! – Выпаливаю, машинально оборачиваясь налево. Как все врачи я ужасно суеверен. И мать об этом прекрасно знает.
Специально подначивает.
Прикрываю глаза, чтобы не наговорить лишнего про болтливых женщин, сующих свои носы куда не просят. Часто-часто дышу, и шестерёнки в голове щёлкают.
Вспоминаю, как обмолвился, что еду забирать сына из детского сада. Понимаю, что это именно та новость, которая выбила у матушки почву из-под ног.
И, хоть я сказал это машинально, никому теперь не докажешь…
– Ма, успокойся, пожалуйста. В твоём возрасте и с твоим давлением… - Старательно перевожу тему, но она не реагирует.
Начинает всхлипывать, и я чувствую себя отвратительно. Как сказать ей правду – не представляю, если она просто не хочет меня слушать.
Погрязаю в болоте лжи ещё глубже.
– Ты скрывал от нас своего ребёнка, Иван? Ты нас стесняешься? – Старательно шмыгает носом, а у меня все внутренности меняются местами. И на душе противно становится. – Мы с папой не заслуживаем растить внука?
– Ну что ты такое говоришь? – Спрашиваю сквозь зубы, так как уже почти дошёл до точки кипения. Щёлкаю стеклоподъёмником, впуская в салон автомобиля вечерний воздух. Выдыхаю облачко пара. – Ты всё не так поняла.
– Я всё правильно поняла! – На фоне раздаётся плеск воды и хруст блистера из-под таблеток. Чувствую себя гаже некуда. Понимаю, что снова довёл её.
