– Кстати, мама. - Царевич лезет в пакет, выуживая оттуда изящную корзинку с тюльпанами, перевязанную фиолетовой лентой. - Поздравляем тебя и папу с праздником.
– Тюльпаны? - На лице женщины появляется брезгливое выражение. Она даже не пытается скрыть своё отношение к подарку.
Кривит губы так, будто сын преподнёс ей гремучую змею.
– Ну да. Ты же говорила, что это - твои любимые цветы. - Мужчина явно чувствует себя некомфортно. Беспомощно оглядывается на меня.
Держит корзину на вытянутой руке, и я вижу, как с его губ сползает улыбка.
– Тебе это приснилось, Иван? – Мать хмурится. Потом царственно кивает на коридор, щёлкая наманикюренными пальцами. - Я терпеть не могу тюльпаны! Унеси на кухню, не хочу, чтобы они стояли в гостиной.
Иван кивает. Я вижу, как он подавлен и больше всего на свете хочу уйти. Не понимаю, как мать может так относиться к сыну.
И злость волной накатывает.
Не успеваем устроиться за столом, как в дверь звонят.
Я машинально вздрагиваю. Перевожу взгляд на Царевича и замечаю, как в нём начинает плескаться раздражение.
– Самый лучший сын пришёл. - Цедит, вцепляясь пальцами в дубовую столешницу. - Сейчас мать преобразится.
Хочется поддержать его хоть чем-то, но в прихожую уже спешит Таисия Игоревна. Навешивает на лицо счастливую улыбку. Щёлкает замками.
– Боже, дорогой! - Вскрикивает, абсолютно не стесняясь того, что Ваня всё слышит. - Наконец-то ты пришёл, мой милый!
Слышны звуки поцелуев и мужское покашливание.
Я дёргаюсь. Нервничаю почему-то.
Чтобы хоть как-то занять себя, оглядываю огромную гостиную. Отмечаю, с каким вкусом сделан ремонт.
– Добрый вечер, Таисия Игоревна. - Колокольчиком звенит женский голос. И я хмурю брови, пытаясь припомнить, где я уже слышала этот тембр ранее. - Поздравляем вас с Днём Свадьбы!
– Ох, тюльпаны! Мои любимые! - Свекровь хрипло выдыхает, а я вижу, как белеют костяшки Ивана, вцепившись в столешницу. И дерево даже скрипеть начинает.
– Хочешь, уйдём? - Мягко трогаю его за плечо. Заглядываю в тёмные зрачки, где плещется боль.
Не понимаю, зачем он мучает себя такими визитами. Не вижу никакой любви между ним и родителями.
– Нет, я не доставлю им такого удовольствия. - Глухой ответ больно бьёт по нервам. Заставляет закусить губу.
Пара мгновений, и в гостиную вплывает хозяйка дома. Начинает квохтать, устраивая букет тюльпанов в круглую вазу.
Ставит её в центре стола. Отходит назад, любуясь.
Вслед за ней входит мужчина, и я замираю, не в силах пошевелиться. Просто вцепляюсь пальцами в ладошку сыночка.
Отказываюсь верить своим глазам.
Просто пялюсь на вошедшего Тимофея, больше всего на свете мечтая оказаться где-нибудь подальше отсюда.
В моей голове царит самая настоящая неразбериха. Как это могло случиться? Они братья? Что теперь делать?
А потом он замечает нас, сидящих рядом на диване. И я вижу, как расширяются его зрачки от удивления.
И брови взлетают к потолку.
– Брат? - Подходит к столу, протягивая руку для пожатия. Не сводит с меня пристального взгляда. И ноздри раздуваются от ярости. - С кем это ты?
– Это... моя невеста. - Выдаёт Ваня. А потом притягивает меня к себе, обнимая за талию.
Я чувствую, как дрожит моё тело. Как искажается мимика лица, когда пытаюсь изобразить улыбку.
Вижу, как опасно загораются зрачки Тимофея, и забываю, как дышать.
Слишком уж знаком мне этот взгляд.
Я уверена, что Борисов взбешён сейчас. Подбирает момент для нападения.
