– Это тонкости, которые не решают дела. В жизни и не такие чудеса случаются. Где отпечатки пальцев? Нет их. Где орудие убийства? Нет его. Не мог неизвестный «твёрдый тупой предмет» из закрытой на замок двери сам собой исчезнуть. Каким образом вероятный преступник попал в квартиру?
– Обычным – она открыла дверь ключом. Таким же образом до этого вошла в подъезд. Это же хорошо видно по записи с камеры наблюдения.
– Ничего там не видно. Женщина закрывает терминал домофона своим телом.
– Видно, всё там видно.
– Вы считаете, что это она его убила? – вставила свой вопрос Перескок.
– Да. Больше некому.
– Но свидетель, живущий двумя этажами выше, показывает, что «шляпа» позвонила ему в дверь и спросила Крашенинникова, – высыпал доводы Вагин. – Это случайная женщина. Просто – женщина. Через пять минут она вышла из подъезда. Что-то больно сноровистая для убийцы. Ты не находишь? Только матёрый волк за такое короткое время способен убить, стереть отпечатки пальцев, забрать орудие убийства, да ещё успеть сбегать на верхний этаж, чтобы пустить следствие по ложному следу. У нас таких киллеров не зарегистрировано. И не только у нас. Таких преступников не бывает. Совсем не бывает. И не может быть.
– Чтобы обознаться квартирой, случайному человеку незачем проникать в подъезд. Для этого есть домофон.
– Может, она цвет двери только помнила – поэтому и поднялась наверх. Вообще, глупый разговор. Пустой! Никчёмный. Не найдёшь ты преступника. Нет его. Это несчастный случай.
– Если бы! Убийца – женщина. И я её найду.
– Дед, забьёмся? Ставлю пятихатку, что ничего у тебя не выйдет.
– Лады.
Вагин критически оглядел прикид старика, скривил ухмылку:
– Да, доверие к следственному комитету после того, как ты засветишься на публике, будет подорвано. Где такой пиджачок урвал? – полковник дотронулся до плеча своего визави. – В сельпо?
Смильтон уже вернулся к изучению дела, равнодушно парировал:
– Приятно иметь дело с грамотным человеком. Слова-то какие знаешь! Не беспокойся так уж – через неделю я на твои деньги себе обновку куплю.
– Ну-ну! Дерзай…
Когда любитель пари удалился, старик обратился к девушке:
– Как тебя дедушка зовёт?
– Какой из двух?
– Без разницы.
– Один Коля, другой Ника.
– Тогда я тебя Колей буду звать. Не бойся – не на людях.
– Александр Яковлевич, так вы, правда, работали следователем?
– Не работал.
– Нет?
– Нет. Служил.
– Какая разница?
– Большая, – он сделал значительную паузу, после чего пояснил: – Сейчас многие работают: кто проституткой, кто киллером. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то из них служил. Так вот: я служил. Можешь возразить, что многие государственные чиновники тоже служат. Может быть. Может. Но в основном они работают на должностях, которые, якобы, заслужили. Заслужили? Чем интересно?
– Что-то как-то слишком сложно.
– Нет, наоборот – просто, как дважды два. Работают люди руками, а служат сердцем. Если берут взятки – значит, работают. Если нет – значит, служат.
– Странная формула.
– Зато правильная.
– Занятный вы человек.
– Не «занятный» – интересный.
В помещение вошёл лейтенант с дымящимся чайником. Старик сразу засуетился со своей посудой:
– Так-так-так, сказал бедняк. Денег нет, хоть чаю выпью, – наполнив термос, повернулся к девушке: – Ну что, Коля, для начала встретимся с супругой покойника?
– Вызовем повесткой?
– Зачем? Сами наведаемся. Дорога для следователя – хорошее место собраться с мыслями, проанализировать накопленный материал. В дороге всегда приходят стоящие идеи. Если не хочешь – не ходи. Я сам. Корочку мне дали. Такс-такс-такс, что тут в ней? Нормально: внештатный сотрудник, майор в отставке. Правильно написали. Как я сказал – так и написали. А то всё «запаса», «запаса» … Какой из меня запасник? Курам на смех.
