– Они думают, это я сделала, – неожиданно говорит Энн. – Думают, я убила ее, – у нее дикие глаза. – По тому, как детектив на меня смотрит, я вижу, что он уже все решил на мой счет. Он, наверное, хочет выяснить только, как ты здесь замешан.
Марко вскакивает с дивана и пытается обнять ее.
– Тсс, – успокаивает он. – Они так не думают.
Но втайне он боится, что все именно так. Послеродовая депрессия, антидепрессанты, психиатр. Он не знает, что сказать, чтобы ее успокоить. Он чувствует, как ее напряжение нарастает, и хочет избежать взрыва.
– Что, если они пойдут к доктору Ламсден? – спрашивает Энн.
Конечно, они пойдут к доктору Ламсден, думает Марко. Как она могла хоть на мгновение вообразить, что они не захотят побеседовать с ее психиатром?
– Скорее всего, они так и сделают, – говорит Марко нарочито спокойным, даже безразличным тоном. – Ну и что? Ты ведь никак не связана с исчезновением Коры, и мы оба это знаем.
– Но она им расскажет, – говорит Энн, явно напуганная.
– Нет, – отвечает Марко. – Она врач. Она не расскажет им ничего из того, что ты ей говорила. Врачебная тайна. Они не могут заставить твоего доктора передать содержание ваших бесед.
Энн снова принимается, заламывая руки, ходить по комнате. Потом останавливается и говорит:
– Ну да. Ты прав, – она делает несколько глубоких вдохов. И затем вспоминает: – Доктор Ламсден в отъезде. Улетела на несколько недель в Европу.
– Точно, – отвечает Марко. – Ты говорила.
Он кладет руки ей на плечи и, поймав ее взгляд, крепко сжимает.
– Энн, я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась, – говорит он решительно. – Тебе нечего бояться. Нечего скрывать. Ну найдут они, что у тебя были проблемы из-за депрессии, еще даже до появления ребенка. Что с того? Сейчас у половины людей депрессия. Этот хренов детектив и сам, наверное, в депрессии.
Он не отрывает от нее взгляда, пока, наконец, ее дыхание не выравнивается и она не кивает.
Марко опускает руки.
– Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы вернуть Кору, – он обессиленно падает на диван.
– Но как? – спрашивает Энн. Она снова заламывает руки.
Марко отвечает:
– Я уже сказал, насчет награды. Может быть, мы делаем не то, что нужно. Может, стоит попробовать обратиться непосредственно к похитителю – предложить много денег за возвращение Коры и посмотреть, позвонит ли он.
Энн на минуту задумывается.
– Но если она у похитителя, почему он не потребовал выкупа?
– Не знаю! Может, запаниковал. И это пугает меня до чертиков, потому что в таком случае он, возможно, убил Кору и выкинул ее где-нибудь!
Энн спрашивает:
– Как мы станем договариваться с похитителем, если он даже не вышел с нами на связь?
Марко поднимает на нее глаза.
– Через журналистов.
Энн кивает, раздумывая над его словами.
– И как ты думаешь, сколько потребуется, чтобы вернуть ее?
Марко в отчаянии качает головой.
– Понятия не имею. Но у нас всего одна попытка, поэтому нужно сразу привлечь к себе внимание. Может, два или три миллиона?
Энн не смущает названная им сумма.
– Родители обожают Кору. Уверена, они заплатят. Попросим их вернуться. И позвоним детективу Расбаху.
Расбах вернулся в дом Конти сразу после звонка Марко.
Марко с Энн стояли посреди гостиной. На их лицах были свежие следы слез, но они выглядели так, будто приняли какое-то решение. На долю секунды Расбах подумал, что они готовы сознаться.
Энн смотрела в окно в ожидании, пока появятся родители. Ричард с Элис только что подъехали и торопливо поднимались на крыльцо, минуя репортеров и каким-то образом умудряясь сохранять достоинство, несмотря на вспышки камер. Энн впустила их, стараясь держаться за дверью, чтобы ее не было видно.
