Супружественная любовь. Трактат - страница 29

Своей Жизни и Своей Красоты: их светлые лица излучали радость и блаженство и являли собой прекрасную форму Своей Жизни, а их блистающие Небесные одежды являли образ Своей Красоты. А поскольку все Ангелы есть Побуждения Любви в человеческой форме, – притом само Побуждение, царствующее в них, проявляется на лицах их, а также из Побуждения их и соответственно ему они получают и свои одежды, – постольку и вот поэтому самому и говорится в Небе, что «каждого одевает Своё Побуждение». Далее же я узрел, что Муж Небесный явился в возрасте среднем между нежной юностью и возмужалым юношеством (inter adolescentiam et juventutem); очи его лучились Светом, возжжённым Премудростью Любви: от этого Света лицо его внутренне как бы сияло и источало лучи, от сияния коих лицо его снаружи тоже как бы просияло, отчего всё лицо и всё тело его составляла одна только сияющая Красота. Одет он был в подир (poderis), под которым струилась из дивных тканей одежда цвета гиацинтового, опоясанная золотым поясом, на котором сверкали три драгоценных камня: два сапфира по сторонам, а в середине – пироп; чулки он имел из чистого светящегося льна, смешанного с серебряными нитками, а стопы его украшали парчовые золотистые башмаки. Такою была у Мужа Небесного Форма, представляющая Любовь Супружественную. Теперь же скажу о том, какую Форму той Любви имела Небесная Жена его. Лицо её, к изумлению моему, было мною одновременно видимо и не видимо: видимо оно было от ярчайшего блистания и восхищало, как сама Красота; а не видимо мне оно было потому, что эта Красота была для меня неведомая и оттого неизъяснимая, ибо лицо её блистало Светом Пламенным, каковой имеют Ангелы Третьего Неба, отчего и зрение моё ослабело. Когда же я, ослеплённый Небесной Красотой, замер от высшей степени восхищения и удивления, тогда Жена, тотчас чутко сие приметив, с добродушной улыбкой спросила у меня, что я вижу. Я очнулся от цепенящего изумления и с бодростью отвечал, что ничего другого не вижу, как только Любовь Супружественную и её Форму, и что притом сразу – вижу и не вижу. Тогда, словно невзначай, Жена снова улыбнулась и обратила взор свой несколько в сторону от Мужа её, – и тогда только я мог более рассмотреть её: лучезарные глаза её блистали Светом Неба Своего, которое, как уже сказано мною выше, есть Пламенное и Свет свой заимствует из Любви Премудрости, ибо Жёны в этом Небе любят своих Мужей из Премудрости и в премудрости их, а Мужья любят своих Жён из этой Любви и в ней к себе, – и так соединяются. Именно оттуда происходила Жены той неизъяснимая Красота, которая такова есть, что изобразить её или представить в точной форме не может никакой живописец на земле, ибо такого сияния или Небесного Света не могут передать даже самые лучшие краски его, а для изображения столь неподражаемой Вышней Приятности и Чистой Красоты всегда будет недостаточно его искусства земного. Добавить в моём высочайшем восхищении хочу, что чудесные сверкающие волосы её были на голове красиво убраны в затейливый венец из кос, щедро украшенных цветами (ех diademantibus); нежный изгиб её лилейной шеи обвивало ожерелье из пиропов с ажурным розетом из золотисто-зелёных хризолитов; на руках и запястьях её радужно переливались жемчужные браслеты. Одета она была в тогу червлёную сверх пурпуровой одежды, щедро осыпанной рубинами. Но всего удивительнее для меня было то, что от одного лишь только взгляда её на Мужа в облачении и убранстве её дивном оттенки всех цветов (colores) необычайно ярко играли, переливались и мерцали, блистая более ярко при взгляде обоюдном и менее ярко при взгляде непрямом. Приметив крайнее моё замешательство от охватившего меня восторга и всё более растущего во мне удивления, Небесные Супруги возобновили прервавшуюся было ненадолго беседу со мной; и когда говорил Муж, то казалось, что ему вторит голос Жены его; а когда говорила Жена, то казалось, что ей вторит голос Мужа; таким неразрывно слиянным было согласие и единство (unio) их Мыслей, из которых проистекают сами слова и речи. И вот в это-то самое время я и услышал