– Если оплодотворение не получится с первого раза… второй я вас не побеспокою, – пообещала Светлана. – Если согласны, можем прямо сейчас ехать к моему нотариусу. Как только выйдете от него, еще раз приедете в эту клинику, когда назначат, а затем просто забываете обо мне.
– Вот так просто? Забыть?
– Верно, – кивнула она. – Если все сложится, как хочу, в этом городе я не задержусь и уже через пару лет переду вместе с ребенком.
– Куда? – нахмурился я.
– Это уже не должно иметь для вас значения, Павел. Как я уже говорила, ребенок будет только моим.
– А отца у него не будет? – еще сильнее нахмурился я, вспоминая свое собственное детство, как и то, насколько трудно расти в неполной семье. Мама старалась, и я пытался ее поддерживать, Янка резко повзрослела, но вот Лика… она очень нуждалась в отце, которого я заменить, к сожалению, не смог. И это только подтверждает, что к детям я не готов. И они ко мне.
– Помимо биологического? Может и будет, но я пока не загадываю так далеко, – вздохнула Светлана и посмотрела на наручные часы, давая понять, что торопится. – Так что вы решили, Павел?
***
Зашел домой, запер дверь и упал на лавку в прихожей, ощущая, как силы словно испарились. Сбросил на столик вещи и отвернулся. Посидел так некоторое время, гипнотизируя одну точку, лишь после услышал трель мобильного. Скосил взгляд на телефон, на дисплее которого высветилось имя звонившего. На мгновение промелькнула трусливая мысль проигнорировать звонок или вовсе сбросить вызов. Но после тряхнул головой, сглотнув вместе с комом в горле резко разгорающееся раздражение, и приложил трубку к уху.
– Да? – произнес я, приняв вызов.
– Паша? – услышал я нервно звенящий голос сестры. – Ты вчера мне так и не позвонил, – с нотками смущения и неуверенности заметила Лика, словно пытаясь оправдать свой звонок, но спросить напрямую духу не хватало. – Есть какие-нибудь новости?
– Вначале ответь мне сестренка, только честно в этот раз, – все еще сдерживая раздражение, негромко попросил я, стискивая пальцами корпус смартфона, как единственное, на чем мог отыграться сейчас. – Почему ты умолчала о сумме, которую потеряла? Когда ты просила меня поговорить с твоей начальницей, ты умолчала о том, что вопрос в сумме, которая может идти по статье в «особо крупных».
– Значит, мегера все же подала заявление? – трагическим шепотом подвела итог услышанному сестра, а после раздался всхлип и сдержанные рыдания, пока я отчаянно сжимал челюсти, чтобы не выругаться.
– Это не ответ на мой вопрос, – напомнил я о себе. – Ты говорила, что сумма незначительная и что Аксенова всего лишь придирается к тебе. Будто потерянная тобой сумма столь ничтожна, что не может принести фирме урона, а ее потеря – скорее повод от тебя избавиться. Услышав реальную сумму, у меня лично язык не повернется сказать, что это – всего лишь придирка Светланы.
– Чего ты ко мне прицепился? – кажется, скатилась сестра в истерику и закричала в трубку. – Я ошиблась! Со всеми бывает. А эта Аксенова из семьи, для которых подобная сумма, всего лишь пшик. Чертова богачка! Ты же знаешь таких богатеньких сучек, Паш! И для фирмы такая потеря роли не сыграет!
– Ты сама-то себя слышишь? – все же сорвался я и сам повысил голос. – Какой бы богатой она ни была, десяток миллионов – всегда будет и останется ощутимой потерей. Да какой бы сумма ни была, вина за тобой! Или считаешь, что Аксенова должна была вложиться и закрыть глаза на твой косяк? – прорычал я, параллельно пытаясь понять, где и в какой момент пропустил этот момент воспитания сестрицы и не заметил ее легкомысленности. Вероятно, я слишком баловал ее и не приучил к ответственности, как того требовала от меня Яна. Или это только возраст Лики, когда все кажется незначительным? Хотя та же Янка в двадцать четыре уже была полностью сформировавшимся и ответственным взрослым человеком.
