Существование Бога - страница 38

До сих пор в этой главе я был сосредоточен на анализе структуры личностного объяснения и на обнаружении его отношений с научным объяснением. Я делал это потому, что когда теист утверждает, что действие Бога объясняет различные феномены, такие как существование и упорядоченность мира, он предлагает личностное объяснение этих феноменов. Однако личностное объяснение феноменов через действие Бога отличается от большинства обычных [человеческих] личностных объяснений в двух важных отношениях, о которых я должен теперь сказать в заключение этой главы.

Во-первых, личностное объяснение возникновения феномена Е на основе того, что Бог намеренно осуществил его, не может быть даже отчасти объяснено научно. Мы уже убедились в том, что личностное объяснение нередко может (во всяком случае, отчасти) быть объяснено с помощью научного объяснения, и наоборот. Так, например, то, что личность обладает определенными силами, можно объяснить наличием у нее нервной и мускульной систем и действием различных физиологических законов. Тому, что она обладает определенным намерением, тоже может быть дано научное объяснение, возможно, что и человеческое существование можно объяснить этим способом. То обстоятельство, что личностное объяснение нельзя проанализировать на основе научного объяснения, не означает, что его действию в конкретном случае не может быть дано научное объяснение. Однако кажется вполне последовательным предположить, что должно быть личностное объяснение возникновения некоего события Е посредством агента Р, обладающего намерением J осуществить Е и обладающего силой для того, чтобы это сделать, – без того, чтобы всё это поддавалось научному объяснению. Начнем с того, что агент может иметь силу для совершения определенных основных действий без того, чтобы эта сила зависела от какого-то физического состояния или законов природы. Его способность совершать эти действия может быть «конечным грубым фактом» [ultimate brute fact] (или объяснимым только через другое личностное объяснение). Подобно наличию намерения в действиях агента, его выбор интенционального действия может не поддаваться научному объяснению.

С учетом сказанного выше отметим, что в отношении некоторых намерений у нас нет убедительного научного объяснения, почему у нас возникло именно это намерение, а не какое-то другое. К тому же, наши объяснения других вещей на основании этих намерений всё еще будут оставаться объяснениями, даже если они не объясняют, почему у нас возникли именно эти намерения. Итак, мы обладаем основными силами для того, чтобы вызвать ментальные образы различных геометрических фигур. Должно существовать частичное научное объяснение моего обладания этой силой на основе определенного состояния моего мозга, дающего мне эту силу. К тому же, нет никакого противоречия в предположении того, что способность (сила) к визуализации не зависит от мозга или от чего-то еще. Может быть, нам просто присущи такие силы. Но это не влияет на то обстоятельство, что наличие у меня определенного ментального образа может быть объяснено с помощью моей основной способности (силы) порождать такие образы. И хотя мы обычно справедливо полагаем, что существует научное объяснение существования наших тел, которыми мы и являемся, тем не менее, нет никакого научного объяснения того, каким образом случилось так, что это тело мое (а не чье-нибудь еще), а значит вовсе нет научного объяснения и моего существования, поскольку этот мир должен быть тем же самым во всех своих физических аспектах, и к тому же другая личность могла бы действовать посредством этого тела (я буду развивать эту тему более подробно в 9 главе). И всё же то обстоятельство, что наука не в состоянии объяснить мое существование, не означает, что нет истинного объяснения вещей на основе того, что я их осуществляю. Личностное объяснение может объяснить их помимо научного объяснения возникновения и действия факторов, включенных в него.