– Вы больны, милорд?
Маркиз метнул на него грозный взгляд.
– Разве я выгляжу больным, Фойл?
– Вы выглядите… усталым, сэр!
– Усталым… Что ж, пожалуй. – Повернувшись к открытому окну, он наклонил голову, рассеянно разглядывая ноготь большого пальца. Внешне он казался спокойным, однако Фойла не обманешь. Морнингхолл умел скрывать свои эмоции под маской бесстрастной холодности.
– Так чего эта старая ведьма хочет?
– Старая ведьма?
– Эта валлийка, черт бы ее побрал!
– А-а, ну да… Вы знаете, сэр, старая ведьма решила изучить состояние корабельных тюрем и собирается начать с нашей.
– Понятно.
Продолжая теребить ноготь, маркиз посмотрел на бухту. Солнце отражалось в волнах и освещало его лицо, в котором действительно было что-то демоническое. Фойл подумал, что подобные языки пламени полыхают в преисподней, и при мысли об этом у него пересохло в горле.
– Приходится лишь гадать, с какой стати она набросилась на эти тюрьмы, вместо того чтобы… – размышляя вслух, глухо проговорил маркиз, что отнюдь не убавило тревоги Фойла.
– Не знаю, сэр. Ее муж, покойный лорд Симмз, питал страсть к морским делам. Вероятно, здесь есть связь.
– Сомневаюсь.
Видимо, в силу большого нервного возбуждения Фойла словно прорвало:
– А еще, милорд, можно удивляться, почему управление транспортом дало леди Симмз разрешение подняться на судно. Вы же знаете, как неохотно они допускают посторонних на борт плавучих тюрем; они опасаются, а вдруг кто-нибудь подумает, будто условия здесь гораздо хуже, чем они есть на самом деле. Можно легко сделать неверные выводы и заявить, что с заключенными плохо обращаются, что над ними издеваются, хотя мы знаем, что это не так. Она наверняка получила разрешение от своего деверя, нынешнего лорда Симмза. Он занимает высокий пост в управлении транспортом.
– Мистер Фойл…
– Это правда, сэр, а как бы она иначе…
– Мистер Фойл!
Гардемарин умолк, побледнел и на всякий случай отступил на шаг.
Морнингхолл некоторое время сверлил Фойла взглядом, затем повернулся и прислонился к шпангоуту, рассеянно положив руку на грудь. Черные волосы его были зачесаны назад, открывая высокий благородный лоб, и Фойл вдруг заметил, что лицо у лорда бледное и напряженное. Он увидел плотно сжатые губы, пальцы, стиснувшие спинку стула, и капельки пота над аристократически изогнутой бровью.
– Милорд, вы хорошо себя чувствуете?
– Разумеется, хорошо! – рявкнул маркиз, бросив испепеляющий взгляд на излишне любознательного подчиненного. Затем, закрыв глаза, добавил: – В общем, все нормально.
– Я могу пригласить доктора, если хотите…
– Я думаю, больше проку будет от судового священника, чем от этого мясника, который называет себя хирургом. Да ты не беспокойся, Фойл. – Вынув носовой платок, он промокнул пот на лбу, затем, взглянув на гардемарина, сказал с раздражением: – Пожалуйста, оставь меня одного. Я сейчас никого не хочу видеть.
– А как же… гм… посетительница, сэр?
– Ах да. Она из тех, кто хочет превратить мою жизнь в ад. Защитница сирот и пенсионеров, вдова самого большого краснобая, который когда-либо заседал в палате лордов. Сейчас он сделал ее орудием против моего ведомства. – Маркиз выпрямился и посмотрел в окно. – Скажи этой старой ведьме, что она может подняться на борт, когда пробьет восемь склянок.
– Н-но… Она ожидает сейчас на пирсе, сэр, и просит разрешения подняться на корабль немедленно.
– Она поднимется сюда в то время, какое я назвал, и ни минутой раньше.
