– Зачем?
– Что – зачем?
Я вдруг понял, что сказал это вслух.
– Понять не могу. Вот вы. Несгибаемый коммунист, по сути. Зачем вы служите государству и строю, которые перевернулись на сто восемьдесят и отринули все, чему вы служили до этого? Вам не противно? Или вы… замышляете переворот.
– Переворот… хе-хе…
– Вы понимаете, что переворота не будет? Что СССР мог построить босоногий пастушок – но не манагер с двадцатью годами ипотеки.
– Да знаю я…
– Тогда – что?
– Что… А интересно мне…
– Чего же интересного?
– Интересно, до чего вы дохозяйствуетесь. Вот вы… в девяносто первом, решили, что такие умные, что вас везде ждут. Общее благо, что тремя поколениями предков собиралось по квартирам растаскали, за плиту схоронили. И вы такие умные и правильные, решили, что вас там с распростертыми объятьями примут. А вам – фиг!
Колорадский Жук и в самом деле скрутил фигу
– И что? Вот, живем – не умерли. И даже неплохо живем. Вот смотрите, я – в это время при советской власти был бы полканом – если бы умел сдерживаться. Квартиру, наверное, уже получил бы, полканов бесквартирных не было. Но земли бы не было. И дома бы не было. Да и вы, как я подозреваю – не в коммуналке ютитесь.
– Эх, и дурак же ты… – сказал Колорадский жук, – на что повелся. Земля твоя. А вот ты думал, сколько вокруг тебя безземельных? Нет, не думал. И вы все – не думаете. Вон, я недавно читал – в Молдавии голод. Настоящий голод, в двадцать первом веке, ты только подумай. В любом городе как на улицу не выйдешь – гастарбайтеры одни. Ты думаешь, это все от хорошей жизни? А ты думал, что будет, когда они решат, что терять им нечего. Совсем – совсем нечего?
– Что предлагаете? Все продать и по миру пойти.
– Дурак ты, – повторил Колорадский жук, – мы не собственный коттедж, мы новый мир строили… Где место будет у каждого. Сами жили несыто, от себя кусок отрывали. Куба помнишь, когда была? У нас после войны не отстроились еще – а туда помощь отправляли. По зову сердца. Мы новый мир строили. В котором не будет голодных. Совсем. Вот, что вы сломали. А сейчас – вы покупаете стальную дверь и ружье. И думаете, она вас защитит. И ты тут – сидишь куркулем, стволами обвешался. А думаешь – помогут тебе стволы? Когда через степь попрут – знаешь, сколько их будет.
…
– Вот, то-то. Вижу, начал понимать.
– Чего надо? – сказал я
– Да есть дела… слыхал, к тебе подруга заглядывала.
Твою мать… было бы глупо, если бы не следили. Наверное, БПЛА повесили. То-то у меня последнее время нервы не на месте.
– И что?
– Да ничего. Хороша краля.
– Хороша Маша, да не ваша. Повторяю вопрос – что надо.
– Надо… да так, мелочи. У тебя контакт с американцами сохранился?
– Какими американцами?
– Да перестань… – Жук с аппетитом ел лепешку – ты думаешь, мы труп не нашли. Нашли. Одного ты оставил. Одного вытащил. Судя по анализу крови – бабу. Не она, кстати, приезжала поблагодарить?
– Нет – сквозь зубы ответил я
– Это плохо. Неблагодарность, имею в виду. Надо быть благодарным… всегда.
– Ответьте мне на один вопрос. Вы и вправду считаете, что я должен быть благодарным России? После того, как меня несколько раз попытались убить?
Жук покачал головой
– Не скажу. Бесполезно. Если нет – значит, нет. Если человек не верит – ему бессмысленно что-то объяснять. Даже если он иногда ходит в храм.
– А вы? Верите?
– Верю. Верю, что доживу до того момента, когда прекратится все это безумие. Когда будет нужен кто-то, кто подскажет вам, как жить и к чему стремиться. Кто-то должен передать вам это. Иначе – не останется ничего. И никого.
