– Хорошо, – улыбнулся Ляшин. – Забавно, правда, но понять можно.
– Как тебя зовут, воин?
– Алексей.
– А я – Иванна, – девушка неожиданно улыбнулась, протянула руку, будто на светском приеме. – Будем знакомы, ага!
Привстав, капрал чмокнул даме ручку… и неожиданно расхохотался:
– Ну, ты напилась?
– Напилась? О да! Даже опьянела. На, попей… Выпей, выпей. За наше знакомство, да!
Пришлось присесть обратно на ложе, выпить – хорошее оказалось вино, пьяное. Вот ведь турки! Впрочем, здесь не только турки. Болгары, валахи, русские…
Вытянув ноги, Иванна привалилась плечом к своему освободителю и, скосив чудные зеленые очи, погладила парня по руке:
– Умм! Спасибо-о.
Ощутив теплоту девичьей кожи, капрал сглотнул слюну. В этот момент с улицы донеслись крики:
– Эй! Алексей Василич! Господин капра-ал!
– Наши, – поднимаясь на ноги, улыбнулся Ляшин. – Ну, пора. Ты ведь христианка, Иванна?
– Да!
– А всех христиан приказано переселить за реку. Там уж турки вас никак не достанут. Так что идем… Эх, накинуть бы на тебя что-нибудь…
Алексей зашарил глазами по стенам… ничего подходящего не находилось, хотя… может быть, вон тот старый халат?
– Может быть, мы допьем вино? – длинные темные ресницы смущенно дрогнули. – Вместе. Вдвоем. Алексей, ты бы отпустил своих… Сказал бы – потом догонишь. Или у вас так нельзя?
– Почему нельзя? Я все-таки командир. Пусть небольшой, но… Сейчас!
Ах, свели, свели капрала с ума лукавые зеленые очи! Алексею, в отличие от турок, как раз вот такие и глянулись – стройненькие, загорелые…
– Эгей, Никодим Иваныч! Я тут задержусь малость… У лодок на берегу встретимся.
– Понял, господин капрал. Будем дожидаться.
– Ах, Алексей… Там на полке… может быть, найдется что-нибудь перекусить…
Нашелся инжир, вяленые персики и еще что-то такое… хурма, что ли…
– Знаешь, я была танцовщицей… Хочешь станцую для тебя? Смотри!
Не дожидаясь ответа, Иванна вскочила с ложа и тут же закружилась в диковинном восточном танце. Ах, как она изгибалась! Как гладила себя руками по бедрам, показывая язык… А потом вдруг… сбросила лиф, ах, бесстыдница!
У девы оказалась очень хорошая грудь – тугая, налитая, не такая уж и маленькая… Закончив танцевать, девушка уселась Ляшину на колени, прильнула устами к устам… Теряя рассудок от нахлынувшей страсти, молодой человек нежно ласкал пальцами грудь юной красотки, погладил спинку и чуть ниже… Затем аккуратно разложил девчонку на ложе и, поцеловав пупок, стащил шальвары…
– Я сама раздену тебя… да…
* * *
Иванна обещала навещать своего благородного спасителя. Именно такими словами именно так и сказала. И смотрела при этом так… Словно кошка на сметану! Влюбилась, что ли? Если так, то зря! Не можно солдату жениться, никак не можно. Иное дело – просто любовь… как, к примеру, у многих с какими-нибудь маркитантками, точнее, с теми веселыми девицами, что к маркитантам всегда прибивались и таскались этаким обозом следом за армией. А что? Всем хорошо. А кому-то даже и приятно.
Как раз к маркитантам Ляшин свою зазнобушку и устроил. К знакомому валашскому торговцу дядьке Влаху.
– Помощница нужна, да, – сидя у себя в кибитке, важно кивал Влах. – Знаю, твоя дева. Для тебя, Алексий, и делаю. Уж придержу, будь уверен. Ай, вах – красивая цыпочка! Только вот тоща больно! Может, откормить?
– Да делай как знаешь… Только девку не забижай.
– Что ты, что ты! Как можно?
Ну, а с другой стороны, если уж рассуждать всерьез – куда было Иванне-бедолажке податься? Ни кола у нее, ни двора, ни родичей. Ну, куда ее? В служанки? Так это еще надо хорошо поискать – к кому? Да и возьмут ли приблуду? Да и своенравной оказалась красотка, сказала: рядом с тобой хочу быть! И буду. Как отрезала, вот так-то!
