Я ворожила не силой — сердцем, искренне желая, чтобы меч служил хозяину верой и правдой, не подвел в бою, стал сильной защитой. И мои желания вместе с искрами магии падали в ведьмино зелье, растворялись и плели искусный узор чар.
Ведьминская магия... Ягушенская. Особенная. Не для каждого мы так стараемся, не каждому открываем свое сердце.
Я кружила, добавляла нужные корешки и не жалела ни силы, ни магии. И когда наконец зелье было готово, взяла меч и окунула его туда. Вспышка была яркой, и я прикрыла рукавом глаза. Лезвие очищалось от темной магии, от него летели искры, пока оно не стало чистым. Я вскинула руки и щедро отдала силу, восстанавливая свойства оружия. Камни засияли на рукояти, вспыхнули синим огнем и такими и остались. Серебро и синева сплелись в оружии, зачарованным моей магией. Оно так подходило Кощееву!
— Марья, какая красота! — восхитился до этого молчавший Оливер.
— Главное, чтобы никто из Яг не узнал, что я ее для недруга сотворила, — сказала, рассматривая свою работу.
— Камни сопрут, — выдал кот.
— Вот еще! Я там столько заклинаний наложила, что никто, кроме Кощеева, этого меча и коснуться не сможет.
Кот помолчал-помолчал и тихо сказал:
— Какое счастье, что я тогда в сугроб свалился и тебя нашел.
— С чего бы это вдруг?
— Да без тебя было безумно скучно жить! — выдал кот.
Я рассмеялась:
— Уж с Ягой-то точно жить будет как угодно, но не скучно.
Я отнесла кастрюлю на кухню, вернулась и увидела, что возле лат сидит саламандра. Кота уже не было, а ящерка рассыпала искры, и от них дрожали доспехи Кощеева.
Я не успела и опомниться, как латы сорвались с места и, громыхая, помчались по коридору.
Тут же применила магию, но она на них не подействовала. Да что за чертовщина!
— Стойте! — выпалила я и рванула следом.
Меч предсказуемо прихватила по пути, на заклинания не было времени. Доспехи уже сшибли вазу и исчезли за углом.
Вдали послышался женский визг «ой, мамочки» и захлопали двери.
Я прибавила скорости, свернула за латами за угол и... буквально врезалась в Кощеева. Удержаться на ногах он почему-то не смог, и мы оба покатились по коридору. Наконец замерли. Я застонала и нервно сглотнула. Кощеев лежал на мне, прижимая собой. Такой горячий, сильный... Глаза голубые, словно морозное утро, потемневшие. Скулы острые, подбородок тоже, а губы... Мне до отчаянья остро захотелось ощутить их вкус. Медовый и самый желанный на свете.
Мужчина приподнялся, выпуская меня, и я услышала, как вдали прогрохотали доспехи.
— Я тут ни при чем! Это Огонек постарался, — сдала я саламандру.
— Кто?
— Ваш питомец, — выпалила и указала на ящерку, делавшую вид, что она тут вообще ни при чем и не устраивала безобразия.
— М-да... Не везет мне что-то на питомцев, — хмыкнул Кощеев. — Какой ни появится, так и хочет шалостями добавить в мою жизнь радости.
Он покачал головой, запустил вьюгу, и доспехи через несколько мгновений вернулись к Владу.
Кощеев коснулся их, вытянул руки, и они наделись на него легко и просто. Засияли, налились силой. В них Влад казался совсем невероятным. Прекрасным и смелым. И угораздило же меня в него влюбиться! Вот нашла ты объект, Марья из рода Яг!
Отступила на шаг.
— Меч где? — поинтересовался Кощеев.
Я подняла меч в ножнах, протянула его Владу, и он, не разглядывая, прицепил меч на пояс.
В коридоре в этот момент начали появляться девицы. Заохали, на Кощеева посматривая, защебетали певчими птичками. Еле удержалась, чтобы сглаз не наложить. Тот самый, чесоточный.
