Стоило войти в комнату и закрыть дверь, как ко мне подскочил Сягур. Молодец дух, а я боялась, что не догадается спрятаться здесь для разговора с глазу на глаз.
– Сбежать от гвардейцев императора не выйдет, – тут же запричитал он, – Ты ж перемещаться ещё не умеешь, и тут я тебе не помощник. Тайная магия – тут надо знать принцип, который маги используют, а я его не знаю! Посланник запретит брать с собой кахтула, запретит, Маринушка, милая! Нужно сделать меня невидимым. Давай, поднажми!
От напора помощника у меня закружилась голова.
– Спокойно, Сягур, – прошептала еле слышно – вдруг честный Рогон подслушивает за дверью? – Что именно я должна сделать?
– Сбрось всю силу, какую сможешь, и подумай, будто меня ни для кого не видно. Кроме тебя, разумеется.
Я хорошенько сосредоточилась и отпустила то странное, непонятное чувство, которое теперь постоянно томилось в моей груди, просясь на волю. Чёрные бусинки глаз Сягура налились ярким алым светом, зверёк фыркнул, чихнул, подпрыгнул чуть ли не до потолка и ненадолго замер. А затем рысью поскакал к зеркалу, которое стояло в купальной комнате.
– Ох-х, получилос-сь, – послышалось его удивлённое сопение, – я и не думал, что такое возможно.
– В смысле – не думал? – подошла к кахтулу. В зеркале и правда никого не было, – Хочешь сказать…
– Да, я хочу сказать, что слыхом не слыхивал о подобной магии. А у нас получилось! Маринка, получилось!
От переизбытка чувств Сягур запрыгнул ко мне на руки и обнял лапами за шею.
– Ты молодец!
– Лотта Шамье! – послышался из-за двери голос Рогона, – даю вам ещё три минуты.
– Иду, Рогон, – пискнула я и заметалась по комнате, – трёх минут мне хватит!
Ровно три минуты спустя мы с кахтулом вышли из комнаты.
– Я смотрю, ты не слишком-то переоделась, – не преминул съязвить императорский гвардеец, осматривая меня с ног до головы. Полные губы растянулись в едкой ухмылке.
Ну да. Я всего лишь накинула походный плащ, который прикупила в Арагосе наряду с другой, нормальной одеждой – уж очень приглянулся, когда прогуливалась по тамошним лавочкам. А три минуты потратила на сбор полезных мелких вещиц.
– Правильно, – неожиданно одобрил моё решение мужчина, – во дворце вас так и так переоденут, чего ж зря время тратить?
– А можно ещё в одну комнату зайти? – хотелось вдобавок к своим деньгам ещё и деньги мачехи прихватить – то-то она удивится!
А, может, не только удивится. Может, ещё и удавится с горя.
– Нет, – строго отрезал Рогон, – мы и так задержались.
И, вернув маску абсолютного равнодушия, перешёл на официальный тон:
– Прошу, лотта Шамье, идите вперёд.
В первом зале таверны было тихо. Посланник, восседавший на своём троне, нетерпеливо постукивал по подлокотнику, всем видом выражая недовольство. Сопровождающие смирно стояли рядышком и на всякий случай не отсвечивали, а Джил с кислым лицом опиралась на руку матушки, как Дед Мороз на волшебный посох. Ясненько – её дар не понравился капризному булыжнику.
Завидев меня, павлин встрепенулся и вытянул руку, показывая на низенький каменный постамент:
– Вставай скорей сюда. Переход вот-вот откроется.
– Разве переход открывается по расписанию? – невинно хлопая глазами, поинтересовалась я.
– Вы плохо воспитывали дочь, лотта Шамье, – пробухтел посланник, брезгливо оттопырив нижнюю губу, – кто разрешал ей задавать вопросы? Где должное обращение к представителю высшего сословия?
