С довольной улыбкой Степан вышел за ворота. Поглядел по сторонам – Тимохи нигде нет. Во, даёт братец! Уже успел до дома добежать. Но дома его не оказалось. Встревоженная тётушка Маруся стала пытать, куда они ходили, где сейчас Тимка. Степан честно рассказал ей, что ходили они к дяде Сану. Тогда она решила, что парень у своего отца остался, и опять взялась расспрашивать Степана. Пришлось ему поведать, как неласково их там встретили и даже на порог не пустили. Этому она не удивилась, вполне в Татьянином духе. Но Тимка-то куда подевался? Стёпка только плечами пожимал.
– Как же так? – недоумевала Маруся. – Вы вместе вышли из Санова двора, а пришёл ты один? Не ври мне, Степан! Говори сейчас же, где Тимофей?!
– Да не знаю я! Он вперёд вышел, я думал, что он уже тут.
– Я тебе не верю! Что-то вы удумали! – не унималась Маруся.
Её терзала тревога за сына. Парень он норовистый, не приведи, Господи, натворит чего. Надо срочно что-то делать, искать надо. А где искать? Куда бежать? Стёпка божился, что не знает, куда Тимоха направился.
А Тимофей в это время шёл по берегу пруда. Выскочив из двора, он бросился куда глаза глядят и свернул в первый попавшийся заулок. Поплутал немного по улицам и вышел к пруду. Он узнал это место. На берегу стояла кузня, которая когда-то принадлежала его деду Петру Кузьмичу. Отец приводил его сюда в детстве и рассказывал, как они с братьями осваивали здесь кузнечное ремесло. Тимоха усмехнулся – оба его отца работали тут. И за что с ним жизнь так пошутила? Два отца! Он вздохнул и пошёл дальше вдоль берега. Солнце клонилось к закату, оставляя на воде красивую розоватую дорожку, которая переливалась и слепила глаза. На пруду плавали лодки. Видать, влюблённые парочки катаются, или кто с того берега из леса возвращается. Тятька сказывал ему, что пруд этот образовался, когда ставили заводскую плотину. Тут как раз сливаются две небольшие речки. В детстве отец с братьями, Ефимом и Саном, часто ходил сюда купаться. Дом-то их недалеко стоит. Однажды они пытались на спор переплыть пруд в самом широком месте, и младший, Сано, чуть не утонул тогда, а старшим потом сильно досталось от их батюшки. А теперь этот Сано вдруг оказался Тимохиным отцом.
Тимофей шагал и думал о своём. Он и не заметил, что пруд закончился, и идёт он уже вдоль устья реки, которая была тут ещё достаточно широка. Его внимание привлекла лодка, плывущая как-то странно, она дёргалась то в одну, то в другую сторону. На корме сидел незнакомый парень и грёб одним веслом, опуская его в воду попеременно с каждой стороны.
– Помогите! – услышал он вдруг слабый голосок и пригляделся повнимательнее. Голос вроде женский, а в лодке бабы не видно. И тут Тимоха увидел, что к берегу кто-то плывёт, в переливах играющей на воде дорожки виднеется голова. Из-за солнечных бликов он её сразу и не разглядел.
– Помо-ги-те! – снова раздался тот же голос.
Тимофей сбросил рубаху и кинулся в воду. Парень в лодке перестал грести, наблюдая за ним. Девица вцепилась в своего спасителя, лишь только он приблизился к ней. Тимофей, собрав все силы, потянул её к берегу. Когда они вышли из воды, лодка развернулась и поплыла прочь.
– Спасибо! – сказала девка, переведя дух, и смущённо опустила глаза.
Она была невысокого роста, с виду лет пятнадцати-шестнадцати. Лицо бледное, посиневшие губы мелко трясутся. Мокрый сарафан облепил стройную фигурку.
