Женя с легким удивлением посмотрел на меня, и я поняла, что он отступил.
— Обещаю, — заверила я.
Но тут на нашу голову появилась Арина.
— Да, он прав! — загорлопанила она. — Вы бы видели, что эта мымра сейчас вытворяла! Что аж все машины от такой стыдобы покраснели.
— Ну, это не то... — Полина почти плакала, но ее тихий писк, оборвала Арина:
— Да, это все то! Она за твоим ухажером побежала. И, конечно же, в таком виде остановила этого кобелину! А потом стащила с себя туфли, — говоря это, Арина разулась и прошла в кабинет. — Залезла на капот тачки Банщикова. И в этой юбке-то! — взвизгнула Арина так ядрено, что я думала, что потеряю слух навсегда.
А в это время сумасбродная официантка запрыгнула на мой большой стол и продолжила:
— И знаешь, что она там делала?
Я уже догадалась, да и Женя, по-видимому, тоже.
— Танцевала!
— Ну, это же... — прохныкала Полина, но её, естественно, снова перебила Арина.
— Это было вот так! — заорала она, показывая движения.
Я вам говорила, что несмотря на отличную растяжку, у Арины не было таланта танцевать. На движения полноватой, коротконогой официантки смотреть можно было только с кровью в глазах. Танец в ее исполнении был вообще далек от эротики. Это даже трудно назвать танцем, а скорее карикатура и надругательство над этим видом искусства. Если Полина так на капоте танцевала бы, то у Банщикова тогда со смеху сердечный приступ случился бы!
А Арина же, не обращая на давящийся кашель Жени, продолжала трогать себя за внушительную грудь и вилять большим задом, приговаривая и показывая:
— Она ноги задирала так и так! А потом вот так кланялась и лыбилась! Да еще ноги свои ласкала, будто голову хамелеона… А потом как растопырилась, «прыщи» свои оголила, а руки сюда сунула! — Арина положила ладони на внутреннюю часть бедра, склонившись перед нами. — Как вам?! И это все видели! Все наши мужики!
Всё это смотрелось до того нелепо, что, кроме смеха, ничего у нас не вызывало.
А Арина, не замечая этого, выпрямилась и закричала:
— Она — проститутка! На моих глазах и перед всем персоналом рыжего сняла!
Рыжий, по-видимому, Банщиков, догадалась я. Хотя он не рыжий, у него темно-каштановые волосы с рыжеватым отливом.
— Не снимала я его! — защищалась Полина.
Но Арина её заткнула:
— А что он в трусы тебе сунул, шалава проклятая?! Я все видела! Да и Боря видел, и Степан! Доллары он тебе пихал, доллары! Чтобы полапать тебя в одном месте!
— Нет же! Это пари, клянусь! — взмолилась подруга. — Не деньги он мне дал, а приглашение на вечеринку вип-класса. Вот смотрите, — Полина из пояса юбки достала смятую открытку, похожую на долларовую купюру. — Видите?
Женя мельком её оценил, и по его глазам я догадалась, что он что-то понял. А тем временем Арина загремела:
— Уже и работать туда пригласили?! Я говорила, что она шлюхой подрабатывает! Ей не место в нормальном заведении!
— Это было пари! — пищала Полина.
— Давайте выслушаем её! — попыталась я вступиться за подругу, но разве Арина кого-нибудь слышит?
— Сучка шалавливая! — вцепилась она в горло моей подруги. — Всех мужиков здесь завела! А теперь показушные слезы льешь! Плачь, хоть обревись! Мы тебе все равно не проверим?! — трясла ее она, пока мы с Женей пытались их разъединить. — Ты уволена!
Тут Женя высвободил из цепких рук сумасбродной официантки мою подругу и, загородив её собой, возразил:
— Она не уволена. Пусть с Банщиковым идёт, куда хочет, — а затем обратился к Полине: — Но ты оштрафована. Ещё одно такое пари, и ты на улице окажешься с испорченной трудовой.
