Боже, в тот вечер мне нравилось в нем все: поведение, речь, интонация, тёмная челка, падающая на висок… И его взгляды, которыми он меня изредка награждал.
И когда мы возвращались домой, то я даже не спросила, куда Женя меня везет. Мне стало безразлично. Я не хотела только одного: с ним расставаться. Ужасно. Но он мне понравился. Я начала в него влюбляться…
Я увидела его таким своим, близким к нам, смертным людям. Он ел с друзьями простую пищу, смеялся, обсуждал сериалы и новые игры. Говорили они про курсы валют и что творится на мировом рынке. Я ни слова не понимала из этого, но осознала одно: Женьку интересовали какие-то акции и игры на бирже. И он советовался у того, кто в этом хорошо соображал.
Привёз меня Евгений к себе домой. Он молчал, и я не решалась открыть рот. Я не знала, что мне делать со своим новым чувством, ведь такого ещё никогда не испытывала. Мало того, я плохо понимала, как мне с этим дальше жить?..
Но говорить ему об этом нельзя. Я же нанятый человек и просто игрушка в их руках…
Мы шли в направлении к дому. Я плелась за ними, смотрела на его спину и знала, что в этом доме он снова наденет маску мажора и станет травить отца, издеваться над мачехой и игнорировать брата.
Женя для семьи и Женя для друзей — это два разных человека. И какой он был вчера вечером со мной? Настоящий?
Я искренне на это надеялась. Мне хотелось верить, что он вполне человечный и может что-то делать от души. Например, вчерашний ужин… И маленькая его забота…
23. Глава 23
Мы вошли в практически пустой дом. Так как мы приехали поздно вечером, то нас встретил только Гера, вечно румяный человек.
— Здравствуйте, — буркнул он, и мне показалось, что он прячет от меня глаза? — Вы сегодня вместе приехали?
— Не тупи, — ответил ему Женя. Я не ошиблась, тот же надменный взгляд. — Я её жить привёз. Даже вещи купил. Они в машине.
— А Павел Олегович...
— Этот дом был моей матери тоже. Так что он — мой, как и отца. Кого хочу того и привожу. Хочу козу заведу, хочу обезьяну. А сейчас её. Это, — показал Евгений на меня. — Почти моя жена. Не чужую я домой притащил. Так что дуй за вещами. Жаловаться на меня отцу завтра пойдёшь.
Но Гера стоял и не двигался, уставившись на меня, и, запинаясь, спросил:
— А дама там же сегодня ночует?.. Там у себя?.. То есть в гостевой... или её вещи в вашу комнату принести?
— В мою.
— У себя! — перебила я Евгения. — В гостевую, — и я многозначительно посмотрела на жениха.
Гера сразу заулыбался и счастливый побежал на улицу.
— Он к тебе неровно дышит, — сказал вдруг Женя.
А я рассмеялась:
— Совсем, что ль?! Он странный — это точно.
— Почему ты отказываешься ночевать у меня в комнате? — вдруг Женя перевёл тему, пока мы поднимались наверх.
Я потупилась, остановившись около картины с Веницием и Галилей.
Он серьёзно думает, что я буду спать с ним вот так просто? Ради интереса? Ах да! Он мне машину одолжил, шмотки купил, романтический вечер вчера устроил — пора бы платить...
— Я тебя не трону, обещаю... — тихо сказал он, уламывая меня.
Как же я сама хотела побыть в его объятиях! Но это «не трону тебя» быстро привело в чувство. Женя меня не хотел. Но, Господи, он так смотрел на меня, ожидая моей милости, что я сама к нему потянулась и быстро поцеловала его на прощание. А потом я поняла, что наделала и побежала в свою комнату. Закрыв дверь на замок, я упала на пол. Меня всю трясло, а сердце бешено стучало. Мысленно я ругала себя самыми чёрными словами.
