– Нет, нет, – смущенно замотал он головой, глядя на свои запачканные ладони. – Я вас только перемажу.
– Меня зовут Джулия, а вас? – решила Юлия подойти к вопросу постепенно.
– Джейкоб, мэм. Джейкоб Хейли. К вашим услугам. На похороны, должно быть, приехали? – простодушно спросил он, глядя на ее черный костюм.
– Нет, – грустно ответила Юлия, радуясь, что поленилась подняться наверх переодеться. – На свадьбу.
– Да, – покивал он своей круглой головой, увенчанной коротким ежиком седых волос. На вид Джейкобу было около шестидесяти, но чувствовалось, что он находится в хорошей форме. Физический труд на свежем воздухе помог ему сохранить и силу, и здоровье. – Уж как милорд к ней готовился! Я весь парк в порядок привел, в саду начал свежие цветы высаживать, розовые и белые, специально в честь невесты. Клумбу под их окнами обновил, и такое несчастье... – Он снова печально покачал головой.
– Джейкоб, мы не могли бы с вами присесть, я хотела бы спросить вас об одной вещи. Для меня это очень важно. – Юлия взглянула на него снизу вверх, почувствовав себя девчонкой рядом со взрослым, солидным дядей.
– Конечно, – удивленно согласился садовник, показывая на низенькую деревянную скамью под окном.
– Джейкоб, я мама той девушки, на которой хотел жениться лорд Хантли, – начала Юлия, осторожно подбирая формулировки. – Она сейчас арестована, а я в отчаянии от всего этого ужаса, который навалился на нас. – Юлия взглянула на него и вздохнула с облегчением. Во взгляде мистера Хейли не было ни ужаса, ни осуждения, ни праздного любопытства. Только сочувствие и понимание. – Меня еще не было в замке, когда все произошло, и мне не с кем поговорить об этом. Вы не могли бы рассказать, как случилось, что ваши инструменты в то утро остались без присмотра и почему виновной сочли мою дочь?
Джейкоб сидел, вертя в руках потертую, выгоревшую на солнце бейсболку, и с прищуром смотрел на серебрящуюся под солнцем траву.
– Такая суета у нас тут творится последние десять дней. Пока маркиза не было, миледи никаких распоряжений не давала. Мы и не знали, что у нас свадьба предстоит, а потом все так завертелось. Что ни день – все машины, фургоны, то мебель привезут, то светильники, то доски какие-то, то материю для драпировок, и все в старый каминный зал. Милорд мне даже ключи вручил и велел всех встречать, следить за разгрузкой да помогать, если что нужно. Домашние-то все в замке заняты. Шутка ли – за две недели все парадные залы подготовить, стекла намыть, полы натереть, ковры вытряхнуть, камины почистить. Да мало ли работы. А гостевые спальни? Едва поворачиваться успевали. Это мне кухарка рассказывала, когда я на той неделе заходил к ней на чашечку чая. У нее-то дел поменьше, ей на свадьбе не готовить. Повар специальный приедет, ему уже и плиту какую-то особенную доставили. Вот на меня это все и свалили. – Джейкоб вздохнул, покачал головой, чувствовалось, что он так же вот разговаривает и с цветами, высаживая их на клумбах, тихо, неспешно, покачивая головой. – А у меня и самого дел не меньше. Парк какой огромный! А подъездная аллея? Это ж все надо в порядок привести. А лужаек сколько? Вот и крутился как мог. В саду-то лучше с утра работать – дорожки подправить, песку подсыпать. Проредить, подсадить. Вон вензель дома Хантли совсем разлохматился, – махнул он рукой куда-то в сторону реки. – В то утро к нам как раз декораторы пожаловали – большой зал украшать. Ткани, вензеля, розетки какие-то. Это они мне все рассказали, пока инструменты и лестницы выгружали, а больше, говорят, сегодня никого не будет. Я и обрадовался. Они приехали – еще и девяти не было. Вот, думаю, хорошо, как раз вензеля на центральной аллее поправить успею. Гости наверняка после ужина прогуляться по саду пожелают, а я за свою работу краснеть не привык. Наш сад несколько раз национальные призы брал. Его фотографии в глянцевых журналах печатали. Леди Эстер на фоне цветников и просто сад. Его заложил в восемнадцатом веке сам великий Ланселот Браун по прозвищу Всемогущий Браун.
