— Ася, — в дверь стучит мама, а я утираю слезы, поднимаюсь. — Ася, у тебя все хорошо? Там… Демьян тебя ждет.
Настроение от меланхоличного тут же становится боевым. Ждет, да? Ну, пусть ждет.
— Скажи ему, что я сейчас выйду.
Я выхожу из ванной, по-прежнему не могу смотреть на маму, дико стыдно. Но она обнимает меня крепко-крепко, утирает слезы.
— А где он, кстати?
— В гостиной, фотографии рассматривает.
— А папа?
— Ушел провожать кое-каких гостей. Ты… С ним поедешь?
— С чего бы? Брак-то фиктивный. Или ты меня выгоняешь?
— Да Бог с тобой. Просто Демьян сказал, что без жены не уедет.
4. Глава 4. Демьян
Столько фотографий! Ну, прям, образцовая семья, если не знать неприглядной правды. Из детства совсем мало. Вот Ася с косичками, и та самая бабушка. Она рассказывала, я помню, что до ее смерти все было хорошо. Отец их не трогал, царил мир и покой. А потом… Потом и фотографий нет. Кто будет с синяками их делать? Одна семейная, да и та, словно сделанная из-под палки.
А вот пять лет назад все изменилось. Если судить по этим снимкам, Ася жила просто прекрасно. Много друзей. Даже вон Гриша в армейской форме. Вот уж удивил.
Ремезов, сука.
Как он вообще на ее орбите оказался? Последнее, что я о нем слышал, что он умотал заграницу учиться. Вернулся, да еще попал в круг общения Аси, а иначе как вообще эти двое встретились? До сих пор зубы сводит от того, как она к нему рвалась, бежала, звала. Ревность темным чудищем грудь рвала на части, пока шел за ней. Думал, придушу!
Если рвалась к нему, так чего так легко передо мной ноги раздвинула? Плохо трахается Андрюшка? Вот на этой фотке он особенно бесит, и совсем не потому, что обнимает Асю, словно она ему принадлежит. Гуляй, Вася, — случайно роняю рамку с фотографией.
— Демьян! Ты что творишь?!
— На краю стояла. Задел случайно.
Ася хватает веник и садится на корточки, поднимая рамку и убирая осколки. Все еще в свадебном платье, с растекшейся тушью. Сажусь рядом.
— Давай, помогу.
— Да ты уже помог, — дергает рамку на себя, но я не отдаю. — Не отмоешься теперь.
— И что это значит? — дергаю сильнее, и Ася вскрикивает. На пальце кровь. Она машинально обтирает об свое белое платье. Дурында. — Ну, и отлично, теперь его придется выкинуть. Мне оно, кстати, не нравится.
— А мне нравится.
— Не твой стиль.
— А какой мой, а? Простыня и твоя сперма коркой? — трясет пальцем, но я хватаю руку и палец в рот беру, ощущая соленый вкус крови. Знакомой дико.
— Тоже мне, Эдвард Каллен, отдай, — отпускаю, рву ее платье и обворачиваю палец. — Поехали, я уже не могу тут находиться.
— А куда, хочу спросить?
— А куда вы там с Ремезовым планировали?
— Мы планировали сесть в самолет, а ты, мало того, что опять лишил меня мечты, так еще и опозорил меня.
— Я тебя не насиловал.
— Ты мог хотя бы закрыть дверь. Это не смешно, — кричит она, когда ржу, запрокинув голову. — Уезжай, я тут останусь.
— Ну, уж нет. Сегодня ты едешь со мной.
— Если ты рассчитываешь на брачную ночь, то спрячь своего питона. Брак у нас фиктивный.
— Да я понял, понял, но уедем мы, все равно, вместе, как положено молодоженам. Или мне как гостям объяснить? За шампанским поехал?
Она кусает губу в задумчивости.
— Ладно, жди тут, возьму сумку.
Сесть в самолет. Лишил мечты. Неужели Ремезов за пять лет так и не свозил ее на море? Вот же жмот. А отец? Не отпускал свою жертву заграницу? Да даже в Сочи уже можно было смотаться.
