Помощницы нет на месте. Уверенно направляюсь к розовой двери, а открыв, застаю Олесю, погрязшую в бумагах. Вздрагивает от неожиданности и, подняв глаза, мгновенно ощетинивается. Интересная реакция.
– Уделите мне пару минут? Есть вопрос.
– Вы испортили мне обед, рассчитываете сделать мой день максимально ужасным? – складывает руки на груди и откидывается на спинку стула, приготовившись к перепалке.
– Я уже извинился. – Что само по себе для меня ново и непривычно, но эти слова ей были необходимы, да и начинать знакомство с боевых действий, не по мне. – И пришёл не для того, чтобы повторяться. Вы помните Тютюниных? – занимаю стул напротив, не дождавшись разрешения хозяйки, мгновенно получая недовольное выражение лица.
– Да, конечно. Свадьба два месяца назад: голубые тона, лёгкие ткани, милые букетики на столах. Я запоминаю свадьбы по оформлению, – тут же поясняет, вероятно, уловив мой непонимающий взгляд. – И мама, сующая нос во всё, что можно.
– Можно о маме поподробнее?
– Настойчивая, местами наглая, чаще беспардонная женщина, контролирующая каждый вздох сына и его невесты. Уверена, молодожёны хотели другую свадьбу, но мама решила за них. Кстати, именно она обговаривала все нюансы и подписывала договор. Оплачивала торжество, как вы понимаете, тоже она.
– Кто был со стороны невесты?
– Подруга Ирина.
– И всё? А как же родители, соседи, друзья? Девушки, как правило, приглашают на свадьбу даже одноклассницу, с которой соперничали в десятом классе.
– А Настя – сирота, воспитывалась в детском доме. Единственный близкий человек – подруга, которая тоже является выпускницей того самого учреждения.
Интересно… И теперь понятен страх мамаши. Есть момент, которого она опасается, а вот что это, мне предстоит узнать.
– Спасибо, Олеся Дмитриевна, – не спрашивая разрешения, хватаю ладошку девушки и прикладываюсь губами к тыльной стороне, чем вновь заслуживаю недовольство.
– Не стоит, – выдёргивает руку и стирает следы моего прикосновения. – С какой целью интересуетесь Тютюниными? Или всё же решили немного узнавать клиентов, пока не разрушили их брак?
– Они сами ко мне пришли, а значит, сами решили его разрушить. Пока я по улицам в поисках работы не бегаю, – удовлетворённо хмыкаю, вспоминая предположения, сделанные Олесей в обед.
– Тогда в чём дело?
– Пока и сам не знаю. Всего доброго.
Итак, уверен, что мама скрыла часть информации. Не намерен заниматься заранее проигрышным делом, поэтому хочу встретиться с невесткой и прояснить некоторые вопросы. В дверях офиса сталкиваюсь с девушкой, которая несмело заглядывает в приёмную.
– Вы ко мне?
– Я Настя Тютюнина. Жена Андрея, – шепчет, смущённо опуская глаза. – Он со свекровью сегодня был у вас.
– Я не могу с вами говорить без присутствия вашего адвоката, потому что веду дело вашего мужа.
– Но можете выслушать?
Замявшись на минуту, решаю, стоит ли принять Настю и выслушать её версию. Яна не одобрит моего копания в грязном белье семьи и сострадании, которое я проявляю к оппонентам, но слёзный взгляд, который прямо сейчас душу из меня вынимает, заставляет согласиться. Приглашаю её в кабинет, предусмотрительно включаю диктофон, чтобы наша беседа была записана.
– Насколько я понял, вы выросли в детском доме?
– Да.
– И что хотите получить при разводе? – Нужно уточнить, чего нам ждать от жены. Я много раз встречал серых мышек, которые впоследствии выгрызали из мужей часть имущества под любыми предлогами.
